Чжоу Цзожэнь. Часть 1. Духи и дотошные предписания

Чжоу Цзожэнь (周作人; 1885-1967) — китайский прозаик, поэт, литературный критик и переводчик. Приходясь младшим братом Лу Синю (鲁迅), признанному основоположнику современной китайской литературы, Чжоу Цзожэнь также принимал участие в «Движении 4 мая», выступая с позиций либерализации и обновления культуры. На сегодняшний день он считается одним из лучших мастеров короткой формы (очерков, эссе и др.) своего времени. Тем не менее, как раньше так и сейчас, он обречен находиться в тени своего старшего брата. Для того, чтобы несколько скорректировать эту диспропорцию, вниманию читателей предлагается подборка текстов Чжоу Цзожэня в трёх частях на разные темы: от личных переживаний и предпочтений, до вопросов общественной значимости.

周作人_魯迅
Братья Лу Синь и Чжоу Цзожэнь. Источник: 巴士的報

Духи и дотошные предписания

Прежде, во времена реформы театра, было немало «дотошных предписаний». Особенно это касалось упоминаний о «встречах с духами» — считалось, что такие темы способствуют распространению суеверий, и потому они попали под строжайший запрет. Все подобного рода пьесы были изъяты из репертуара (к примеру, театрализованные постановки выборочных мест из «Речных заводей» и «Троих храбрых, пятерых справедливых»). Так продолжалось вплоть до мая текущего года, когда лозунг «пусть расцветают сто цветов» (百花齐放) наконец положил конец ограничениям. Но, говоря откровенно, когда запрет еще действовал, он распространялся не только на содержание постановок — иногда и вовсе доходило до смешного. Вот в провинции Аньхой один преподаватель позволил себе в переписке следующую фразу: «Нездоровый человек — уже словно наполовину дух» (不健康的人,似乎半人半鬼). И что же, тотчас появились люди, уличившие его в распространении суеверий, как будто он действительно хотел тем самым посеять смуту. Мне кажется, подобные случаи требуют более пристального внимания.

В нашем языке есть немало оборотов, так или иначе связанных с иероглифом «дух» (鬼). Допустим, столкнувшись с чем-то удивительным или необъяснимым, мы можем сказать об этом: «Ну это какая-то чертовщина!» (鬼东西). Увидев нечто некрасивое или просто странное, непонятное нам, мы часто описываем это как: «Снаружи и внутри, что дух» (鬼头鬼脑). Причем людей это тоже касается, тогда можно выразиться: «В этом человеке многое от духа» (这人很鬼). И совсем необязательно действительно иметь ввиду нечистую силу, просто так устроена метафора. Так и пресловутое «наполовину дух» не более чем аналог распространенной фразы «на треть человек, на две трети — дух» (三分像人,七分像鬼), что тоже чистой воды литературный прием.

Помимо приведенных примеров, есть один вид ракушек, который так и называют «чертов моллюск» (鬼螺狮); похожим образом дело обстоит и с японской каури, в народе прозванной «тем, чего духи боятся» (鬼见怕). Причина тут кроется в первую очередь в диковинной форме, и только потом возникло поверье, что эти раковины действительно можно использовать как оберег.

Читать далее: Хэллоуин по-китайски. Гид по нечисти в Китае

Иероглиф 鬼 также можно использовать как своего рода суффикс, прибавляя его к чьей-либо отличительной черте. Например, человека с большой головой можно обозвать «большеголовый дух» (大头鬼); курящего опиум (сейчас, конечно, этот наркотик уже под запретом, но сам факт остался в языке) — «чертом-курильщиком» (鸦片烟鬼). А в уменьшительно-ласкательном обращении «мой маленький дух» (小鬼头) нет даже отрицательного подтекста.

Я помню, что до установления нынешней власти была книга американского журналиста по фамилии Сноу «Красная звезда над Китаем» (Red Star Over China), в которой рассказывалось о его путешествии по стране и о положении народной освободительной армии. Излюбленным оборотом оттуда было ни что иное как «маленький дух» (小鬼). По-английски он записывался как little devil («маленький дьяволенок» / 小魔鬼), что было несколько поперек китайской традиции, так как не связывалось непосредственно со злом. Уж лучше было бы воспользоваться синонимичным imp («бес»). Это слово использовалось для описания юных солдат при армейских частях, довольно умилительных в своей живости, и как нельзя лучше отражало расположение к ним говорящего. И правда жаль, что это обращение не получило дальнейшего распространения и вышло из употребления. А виноваты все те же «дотошные предписания», которые тоже, впрочем, имели свой резон. Но ведь если подумать, у этого прозвища действительно не было аналогов среди заимствованных слов по смеси доброты и искренности. Как же хорошо, что дотошность уже отошла в прошлое, и вместе с репертуаром пьес, закономерно, раскрепощается и язык повседневности.

21 июня 1957 г. Из сборника эссе «Чжитан» (知堂集外文·四九年以后)

Ссылка на оригинал.

Для заглавной иллюстрации использовано фото zcool.com.cn.

Авторы и переводчики: Иван Алексеев и Роман Лашин

Часть 2. «Первая любовь» и «Остывший кипяток»
Часть 3. «Свободные ноги» и «О чае»

Другие художественные переводы на Магазете.

Вам понравилась наша статья? Поделитесь ею в соцсетях (достаточно кликнуть на иконку внизу страницы).

Если вы хотите быть в курсе наших публикаций, подписывайтесь на страницу Магазеты в facebookvkinstagramtelegram и наш аккаунт в WeChat — magazeta_com.