Ключник — старомодное слово. Что-то из области дворянских поместий и привилегированных крепостных в колпаках и длинных халатах, заведующих ключами от барских закромов. Но, по мне, это слово очень удобно, хотя, может быть, и не совсем точно. Ну, правда, как называть замечательных людей такого замечательного ремесла как вскрывание замков для забывчивых хозяев хрущевок-вилл-дворцов? Менеджерами по изготвлению ключей и замков? Специалистами широкого профиля в области открывания дверей? Варианты?
Я не знаю, как правильно и красиво назвать профессионалов, устанавливающих замки и подбирающих ключи. Знаю только, что без них мне было бы очень неудобно. И что это одна из тех древних профессий, которая даже в самые тяжелые времена будет востребована и не позволит пойти по миру тем, кто ей владеет. Однако мы все, насколько позволяют наши привычки, стремимся диверсифицировать свою жизнь к лучшему. Лучшее — понятие относительное, в каждой стране, в каждом городе, да что уж там, в каждой семье и у каждой личности о нем свои представления. Но стремление к лучшему — это инстинкт. Как реализуют этот инстинкт китайские ключники — я и хочу рассказать.
Мне принесли посылку. Принес ее обычный курьер одной из тысячи служб экспресс-доставки — молодой, но немного, как бы это сказать, запаренный что ли. Запаренная у них все-таки работа.
Он поставил посылку на пол, протянул мне сквозь приоткрытую решетчатую дверь квитанцию, чтоб я расписалась о получении, ручку, я нарисовала три иероглифа своего китайского имени, он забрал квитанцию и через несколько секунд самоликвидировался. Ни здрасьте, ни досвиданья, дежурное «спасибо» я бросила уже в пустой коридор. Раскрыла пошире решетчатую дверь, чтобы внести посылку в дом, и в этот торжественный момент главная дверь моего жилища эффектно за мной захлопнулась.
Стою в домашних тапочках и домашнем костюме в коридоре с посылкой. Мобильного у меня с собой нет — ни хозяйке, ни другому хранителю ключей я позвонить не могу, ибо наизусть помню только номер своего телефона. Беру посылку подмышку и спускаюсь с одиннацдатого этажа на второй, где у нас дежурит коммунальная служба. Служба посылает меня в другую службу по подбору ключей и открыванию замков — к счастью, она оказалась не в нескольких кварталах от дома, а в 50 метрах. Иду по улице вдоль автострады, в домашних тапочках, домашнем костюме с посылкой. Мимо привычно проносятся такси, лавируют прохожие и коробейники, я шагаю по центру города в пушистых тапочках с коробкой в руках — мне нужно попасть домой.
Это в России обычно надо сделать укладку и макияж, чтобы вынести мусор. В Китае все куда проще. Тут нужно выйти совсем голым, чтобы на тебя как-то прореагировали. Домашним костюмом и тапочками здесь никого не удивишь, тут почти все так выгуливают собак, ходят в магазин и парикмахерскую. Так что я ничуть не выбиваюсь из мейнстрима шанхайской жизни.
Спасительный офис ключника передо мной. Это такая каморка метров шесть на шесть, в которой висит стенд с ключами, стоят пару стульев и два стола, один с компьютером, телефоном и всем необходимым для вскрывания замков, а рядом с компьютером сидит моя надежда вернуться домой. «Надежде» лет 50, он сидит в куртке и шапке, что-то ест из железной кружки палочками. Невовремя я сюда пожаловала со своими проблемами. Объясняю ситуацию в двух словах — вот какой случай со мной приключился, всего лишь посылку хотела получить и оказалась на улице. Моя история пока не пробирает «надежду» на сочувствие. Он сухо спрашивает, где я такая обитаю, какая у меня дверь и замок и какие ключи.
— Дверь — деревянная или металлическая?
— Деревянная.
— Ключи вот с такими зубчиками или с такими, или с другими? — показывает на стенд.
— Кажется, вон с такими, как желтенькие.
— Внутренний замок красный или черный?
— Серый. Или, нет, коричневый. Вроде бы.- Мне сложно вспомнить эту деталь своего интерьера.
— Похож на этот?
— О, да, один в один.
— Ладно, подожди, я поем и приду к тебе.
— Можно я тут у тебя подожду, все-таки здесь теплее, чем на лестничной клетке? На самом деле, одинаково, каморка ключника не отапливается кондиционером, но мне не хочется отпускать от себя «надежду», вдруг ей придет в голову еще прикорнуть после обеда, как это часто бывает с китайцами. Я очень хочу побыстрее оказаться дома.
— Ну, жди, я буду есть.
В этот момент к нам присоединяется, видимо, жена ключника, он рассказывает ей мою историю, она подстрекает его к немедленному выезду на объект. Я вмешиваюсь в их диалог и настаиваю на том, чтобы моя «надежда» все-таки доела и довольная пошла работать со мной. Ключник выполняет это маленькое пожелание клиента.
Я включаю режим «китаянка» и начинаю развлекать себя беспорядочными расспросами — так время идет быстрее, да и после двухнедельных вьетнамских каникул я соскучилась по китайскому.
— Что ешь? — Ключник вместо ответа наклоняет ко мне содержание своей железной кружки: в ней какая-то баланда из риса и воды и нарезанный лук.
— Вы, поди, такое не едите, — ехидничает «надежда».
— Ну, почему же, проголодаешься — все съешь, — как-то все-таки не очень дипломатично отвечаю я.
— Да у меня проблемы со здоровьем просто, — делится уже в серьезных инотнациях ключник.
— Желудок, наверное, — гадаю я.
— О, да ты в медицине понимаешь, — восклицает ключник с нотками восхищения. — Ага, желудок.
— Если страдаешь желудком, зачем куришь? — на столе лежат пачки «Двойного счастья».
— Кто, я? Не, я не курю, — лукаво улыбается ключник.
— Курит-курит, еще как курит, — вмешивается предположительно жена.
Я сажусь к компьютеру в ожидании встречных вопросов о своих возрасте-семейном положении-стране-погоде на исторической родине. Последовательность совпадает.
На компьютере у ключника открыта программа отслеживания курсов акций. На черном фоне расчерчены графы и графики, кривые разных цветов, взлеты и падения чьих-то состояний, а сбоку идут столбики индексов.
— Ты торгуешь акциями? Заработал на них сколько-нибудь?
— Да, торгую. Получается заработать.
— Много?
— Когда как, вещь переменчивая очень.
— Чьи акции купил?
— Вон там название фирмы в правом верхнем углу. Это компания рейсовых автобусов из Чжэнчжоу, занимается автобусными перевозками на большие расстояния.
— Что, хорошая конъюнктура сейчас?
— Ага, за последние две недели акции выросли на 20%.
— Ух, ты, из-за китайского нового года, наверное.
— Ага.
— А программу эту отслеживания курсов ты в сети скачал?
— Ха, скачал, как бы не так. Купил. 9000 юаней стоит (1300 долларов где-то — прим. авт.).
— Помогает?
— Да, очень хорошая программа.
И тут я ловлю себя на том, что вот сейчас, в этот момент, я общаюсь уже не только с ключником, не с человеком, который через несколько минут возьмет свой волшебный чемоданчик, набитый железками и отмычками, и отправится ковыряться в моем замке, а с тем, кого на языке финансовых аналитиков называют трейдером у монитора. При всех скидках на парадоксальный Китай в моем ассоциативном ряду пока еще плохо укладываются этот прокуренный и неотапливаемый «офис», железная кружка с луковой баландой, этот болезненный мужчина в красной вязаной шапке и торговля акциями. Вполне профессиональная и, наверное, в меру успешная игра на бирже может быть вот такой. Такое вот столкновение в лоб онлайна и оффлайна.
Я смотрю на все это и вспоминаю слова китайского препода по корпоративным финансам, который в качестве пролога к своему мучительному курсу откровенно нас предупредил: «Если вы надеетесь с помощью этого предмета научиться играть на бирже и разбираться в биржевой конъюнктуре, то оставьте сразу эти ожидания. Торговля акциями ведется совсем по-другому». Наверное, наш препод тоже открывал дверь с помощью этого ключника…
