Режиссёр Чжан Имоу: «Герой» нашего времени

Чжан Имоу, пожалуй, известен каждому из китаистов и кинолюбителей. Кто-то вспомнит его по фильмам «Жить» или «Герой», кто-то скажет, что именно этот человек спланировал открытие Олимпиады в Пекине. Но сегодня, в его день рождения, хотелось бы поговорить о нем как о человеке и вспомнить, как началась его блестящая карьера.

Многое в судьбе Чжан Имоу располагало его к рефлексии, альтернативному взгляду на мир. В годы «культурной революции» он был исключен из школы и направлен на принудительные работы в сельхозкоммуну. Во время работы на ткацкой фабрике Имоу увлекся фотографией; пять месяцев сдавал кровь, чтобы купить свою первую камеру. История семьи оставила будущему режиссеру незаживающую рану: сын майора Гоминьдановской армии, он долго носил клеймо «неблагонадежного». Вот как вспоминает свою юность сам Чжан Имоу: «Абсурд общества «большого скачка» 50-х ужасает меня. Мы голодали, сидели на вареной редьке с водой… Только и мечтали что о хлебе. До сих пор люблю хлеб. От 60-х в памя­ти осталась неуверенность. Отца называли контрреволюционером, за окном выкрикивали всякие лозунги, и хотя меня не поминали, на душе было неспокойно. Отца долго не освобождали от ярлыка, так что в киноинститут я смог поступить лишь чудом… Так и тут нашелся человек, вывесивший дацзыбао о том, что я-де незаконно, с наруше­нием правил поступил в институт… Так что жизненный опыт давит, мешает пускаться в рискованные авантюры, заставляет все обдумы­вать, прежде чем сделать».¹

Для парня с «нехорошей» родословной, не имевшего никаких связей в художественных кругах, «слишком старого» для получения образования (ему было уже 27 лет), поступление в институт кинематографии стало чудом, счастливым выигрышем в жизненной лотерее. Будущий режиссер одержим надеждой продлить это чудо, закрепиться в прекрасном мире кино. По окончании института (1982) он работает оператором («Желтая земля» (黃土地, 1984), «Большой парад» (大阅兵, 1985) Чень Кайгэ, «Один и восемь» (一个和八个, 1984) Чжан Цзюньчжао). Он выступал и в качестве актера, получив премию Токийского кинофестиваля за лучшую мужскую роль в картине У Тянминя «Старый колодец» (老井, 1987). «К актер­ской работе Чжан Имоу отнесся весьма серьезно, шлифовал свой облик «под крестьянина» — ежедневно таскал в гору тяжелые камни, по 3 — 4 часа натирал руки песком, в полдень, когда другие отдыхали, шел под жгучим солнцем кормить свиней во дворе, на обсуждениях эпизодов, которые предстояло снимать, не садился на стул, а пристраивался на полу на корточках».²

Первая работа Чжан Имоу как режиссера — «Красный гаолян»  (红高粱, 1987) — трагическая и яркая история, с поражающей откровенностью доказывающая, что наши страсти, мечты, любовь ничего не значат для тех, кто готов посягнуть на независимость и свободу нашей страны, и перед лицом войны меркнут самые острые переживания. В 1988 году картина принесла кино КНР первый высокий приз Берлинского кинофестиваля. На родине «Красный гаолян» был принят также восторженно во многом в силу патриотических побуждений. В аналитических статьях фильм рассматривался как явление китайского киноискусства, отмеченное высокохудожественным поиском новых средств выразительности.  Человек в этой картине выступает вовсе не идеальным образцом для подражания – он подвержен страстям, думает, сомневается. Как отмечали китайские критики, фильм родился в такой атмосфере, когда люди почувствовали, что жизнь их совсем никудышная, не похожа на людскую, и к этому привела традиционная рационалистичность китайского мышления, а нам необходима настоящая человеческая жизнь […], наполненная первобытной витальностью, разрывающая все путы традиционности и рационалистичности³.

Последующие картины Чжан Имоу «Цзюдоу» (菊豆, 1990) и «Подними красный фонарь» (大红灯笼高高挂, 1991) представляют собой наблюдения за выживанием китайца внутри рода, погружение в быт замкнутых социальных групп. Они рассказывают о бунте личности в рамках патриархального общества, бунте, заранее обреченном на провал. Режиссер демонстрирует мастерское владение цветом и светом. В ленте «Подними красный фонарь», рассказывающей историю четвертой наложницы китайского феодала, красный становится одновременно метафорой чувственности и предвестником грядущей беды. Как и в описанных выше картинах, главную роль здесь сыграла Гун Ли , вдохновлявшая режиссера вплоть до их разрыва в 1995 году.

Особое место в творчестве Чжан Имоу занимает фильм «Жить» (活着, 1994), получивший гран-при Каннского Кинофестиваля. Это история одного человека и его семьи, история, снизавшая на одну нить все основные события двадцатого века: распад традиционного уклада, войну с Японией, приход к власти коммунистической партии, Культурную Революцию и ее последствия. Неподражаемая игра Гэ Ю делает этот опыт погружения в историю Китая просто незабываемым.

С каждой следующей лентой Чжан Имоу постепенно переходит от частного к общему, от родового к государственному, от замкнутых семейных очагов — к истории клана, страны и империи. Таким образом, следующим витком его внутренней эволюции как режиссера являются эпические, масштабные картины, из которых наиболее показательна – «Герой» (英雄, 2002). Это политическая притча, затрагивающая один из важнейших периодов китайской истории – объединение раздробленной феодальной страны под единой властью. Действие разворачивается вокруг императора Цинь Шихуана, огнем и мечом подчиняющего враждующие царства. Искусные воины из государства Чжао, сгоревшего в топке войны, хотят отомстить ему. Для этого один из них должен доказать свою преданность императору, предъявив оружие его врагов. Этим человеком становится воин по прозвищу Безымянный. Сидя в десяти шагах от Цинь Шихуана, он рассказывает, как ему удалось победить великих мастеров боевых искусств. Его рассказ и составляет канву одного из самых красивых и зрелищных произведений киноискусства Китая.

Серия масштабных лент – Герой (英雄, 2002) , Дом летающих кинжалов (十面埋伏, 2004), Проклятие золотого цветка (满城尽带黄金甲, 2006) – не уменьшила режиссерского интереса к внутреннему миру простых людей. «Мне нравятся оба вида фильмов, — отмечает Чжан Имоу, — Масштабные картины проверяют режиссерские навыки, это сложные проекты, которые требуют строгого планирования. И некоторые истории просто созданы для такого формата. Опыт создания небольших лент тут тоже помогает, это два вида деятельности, обогащающие друг друга». К «небольшим лентам», пожалуй, можно отнести «Под сенью боярышника» (山楂树之恋, 2010) – трогательную историю любви, проходящей через годы. Повествование сосредоточено на внутреннем мире героев и в чем-то автобиографично: как и герой фильма, Чжан Имоу в молодости столкнулся с неприятием со стороны родственников своей будущей жены.

Можно ругать Чжан Имоу за слишком дорогие и зрелищные поздние работы, как делают наши китайские друзья, можно в шутку звать его «китайским Михалковым». Но нельзя не оценить вклад этого режиссера в индивидуализацию китайского кинематографа, нельзя не уважать этого человека, который и после испытания травлей и славой заявляет: «Я никогда не был доволен собой — ни в жизни, ни в искусстве».

Для полного погружения в жизнь и творчество Чжан Имоу рекомендуем прочесть книгу С.А. Торопцева, прекрасность и удивительность которой не поддаются описанию.

1. Цит. по: «Международный бренд» китайского кино: режиссер Чжан Имоу/С.А. Торопцев, Ин-т Дальнего Востока. — М.: ЗАО «Издательство «Экономика», 2008. С. 27. [↩]
2. Там же. С. 36. [↩]
3. Ван Ичуань. — Жур.: Дандай дяньин, 1990, №1, с.129. Цит. по: С.А. Торопцев. С.60. [↩]