Как это начиналось
Лето 1987 года. Сын мой Костя окончил второй курс Института стран Азии и Африки (ИСАА) при МГУ, и его на 2 года призвали в армию. Будет он теперь не студентом, а солдатом.
Слава Липовецкий, мой старинный приятель, увлек меня культурой Китая — книжки читаю, на выставки хожу. А в СССР в это время бум интереса к ушу. Я тоже хочу учиться, и перед своим отъездом в солдаты сын свёл меня с аспирантом-китаистом ИСАА Алексеем Масловым1. У него Костя еще старшеклассником занимался в Школе молодого востоковеда при этом институте. Алеша сказал нам, что с сентября станет вести занятия тайцзицюань, и обещал взять меня в свою группу.
До этого я несколько лет занималась разными аспектами йоги, аутогенной тренировкой, гимнастикой плавных движений, суставной гимнастикой, массажем и др. подобными практиками, сама «на общественных началах» вела оздоровительную группу любителей, с которой каждое воскресенье выезжала на природу, где мы проводили несколько часов на поляне возле озера, делая разные упражнения и бегая босиком по определенной системе, дающей ощущение невесомости и полета.
Но вот пришел сентябрь 1987 г., и наши занятия у А. Маслова начались. Это был лекционно-практический курс. Сначала было что-то вроде вводных лекций (немного истории, немного философии, немного базовых понятий школы и т. п.) и простейших упражнений цигун в положении стоя. Занимаясь несколько раз в неделю, недели через три мы подошли к тайцзицюань. Отрабатывали «лукообразный шаг», отдельные стойки и перемещения. Где-то через месяц стали изучать самый популярный упрощенный вариант тайцзицюань из 24 форм. Мне всё очень нравилось, казалось гораздо более естественным и органичным для нашего климата и образа жизни, чем йога, и очень похожим на медленный танец, а танцевать я всю жизнь любила. Народ у нас был преимущественно из МГУ и ИСАА. Многие имели опыт упражнений в боевых искусствах. Занятия длились уже пару месяцев, когда вдруг прибежал кто-то из ребят с новостью: оказывается, среди китайских стажеров МГУ есть профессор — медицинский психолог, который много лет изучает тайцзицюань и согласился дать 4 открытых урока в гимнастическом зале второго гуманитарного корпуса МГУ на Горах. И мы побежали на эти занятия…
Профессор был из Института психологии Академии наук КНР, звали его Го Няньфэн2. О том, что профессор этот – уже тогда виднейший китайский ученый (а сегодня – светило китайской науки), мы понятия не имели. Ассистировала ему и переводила его комментарии на русский его жена Цянь Сяонань3 — преподаватель русского языка, которая тоже была в МГУ на стажировке.
Эти занятия стали для меня потрясением. Каждое движение профессора, каждый его жест были очень отточенные, красивые, гармоничные, наполненные смыслом и энергией. И они не имели абсолютно ничего общего с тем, что мы делали на занятиях у Алеши! Это было такое совершенное зрелище, что я почти не могла заниматься – я столбенела от восторга, и глаза мои хотели только впитывать и впитывать эту красоту.
Окончилось четвертое занятие, и я поняла, что расстаться с этими людьми я не в силах. Меня буквально рвануло к ним. Я подошла и пригласила их к себе в гости. Это был совершенно спонтанный шаг. Они жили в Москве уже пару месяцев, но я оказалась первым человеком в СССР, который пригласил их в свой дом. 1987 год был еще таким временем, когда люди по-прежнему боялись заводить личные отношения с иностранцами. А мне в тот момент это и в голову не пришло. Я знала только, что потерять этих людей я не могу.
Они пришли ко мне – и это был праздник моей души. Профессор согласился заниматься со мной индивидуально у себя в общежитии, в главном корпусе МГУ на Горах, где они жили. Я привела на первое же занятие Славу Липовецкого, который давно «болел» Китаем и изучал китайский язык, а он пригласил своего приятеля Лёню Зельдина, талантливейшего массажиста, работающего с младенцами, у которого были густая борода, удивительные длинные, чуткие пальцы, умеющие делать очень многое, и подслеповатые глаза. Он и музыкальные инструменты ремонтировал, а однажды показал нам индийский барабан табла, который целиком сделал сам. С Лёней пришел вальяжный, высокий и барственный, куривший трубку и тоже бородатый, скульптор Володя Благовещенский, а в общежитии к нашим занятиям присоединился худощавый и пластичный, как многие азиаты, аспирант физфака Нарын Идинов из Киргизии. Так сложилась наша команда, и до самого отъезда Лао Го и Сяонань в октябре 1988 г. мы каждую неделю приезжали к ним в общежитие заниматься с Лао Го. Так началась моя дружба с этими людьми, которая длится по сей день, вот уже двадцать восьмой год.
Наши встречи
Вход на территорию МГУ был по пропускам, и всякий раз перед нашим приходом жена профессора бегала на вахту и оставляла там письменное заявление с нашими фамилиями.
Каждая такая встреча – радостное, раскрепощенное общение. Начиналось оно обязательно с чаепития. Чай, конечно, пили зеленый из толстых граненых общежитских стаканов. Эта пара занимала блок – две крошечные комнатки в одном из секторов общежития в Главном корпусе.
Профессор научил нас называть себя Лао (дядюшка или старина) Го, говоря, что в Китае так принято. Это воспринималось как игра, и очень мне понравилось. Его жену мы называли просто по имени — Сяонань.
Лао Го много курил и пил много горячей воды. Я думала, что это у него лично такая привычка. Я тогда еще не знала, что в Китае даже в общественных туалетах стоят емкости, где можно набрать горячую воду. Сын рассказал мне, что и в Корее есть такая же традиция.
Разговаривали мы обо всем. И каждый раз узнавали от Лао Го что-то новое о культуре Китая. В моей комнате хранится на книжной полке под стеклом составленная им во время одной из наших самых первых встреч табличка с восьмью триграммами.
Лао Го читал нам по-китайски стихи Ли Бо и сам пытался переводить их содержание. Рассказывал про Пекинскую оперу и «изображал», как звучат ее арии. На ее гастрольных спектаклях мы уже бывали. Он показывал нам, как надо держать кисть для каллиграфии, рассказывал и демонстрировал, как тренировать руку, используя сначала газетную бумагу. Говорил об особенностях дыхания при начертании иероглифов, о том, что энергичное начертание идет с выбросом ци, а когда пришел ко мне домой впервые, преподнес мне свою каллиграфическую работу с парной вертикальной посвятительной надписью по бокам. Она лежит у меня на столе под стеклом.
Уезжая, он подарил мне свои кисти для каллиграфии.
Помимо всех необходимых принадлежностей для каллиграфии Лао Го привез отпечатанные на плотной бумаге и каллиграфические свитки с разными изречениями, которые дарил знакомым, и труды даосских мыслителей на вэньяне, которым он тоже владел. И смеялся над своим «чинглишем», пытаясь что-то говорить по-английски.
О своей работе он нам тоже рассказывал. Объяснял, за что отвечает каждое полушарие нашего мозга и почему у китайца образное мышление развито больше, чем у европейца.
Музыкотерапией он тоже занимался, а также имел опыт использования упражнений тайцзицюань для реабилитации больных. И это тоже было темой наших бесед.
После чая с разговором наступал час занятий тайцзицюань в широком коридоре в торце этого же этажа. Занятий мне всегда было мало. Я не могла насытиться ими.
А потом следовала обязательная общая трапеза. Нас учили есть палочками, для чего сначала спички, а потом – зерна риса, рассыпались по столу, и надо было по одной штучке сложить рассыпанное в коробок. И каждый раз угощали каким-нибудь новым китайским блюдом. Лао Го – великолепный, одаренный повар, талантливый виртуоз и в этом искусстве и очень хлебосольный человек. В этом, как и во многом другом, Сяонань составляет ему прекрасную пару, дополняя его.
Когда он готовил какое-то блюдо, я всегда старалась стоять рядом и наблюдать за ним, а временами «ассистировала» ему. Это мне тоже было очень интересно. Этаж, на котором жили китайцы, благоухал запахами их еды и всегда очень приятно щекотал и волновал моё обоняние. С тех пор я очень люблю эти запахи и такую еду.
Рецепты большинства блюд, которыми нас угощали Лао Го и Сяонань, я подробно записывала, и многие из них научилась готовить сама. Я с удовольствием делюсь ими с теми, кого интересует достаточно простая китайская домашняя еда. И обязательно после этой публикации дам такие рецепты читателям Магазеты в отдельном посте.
Уезжая, они познакомили нас с теми своими соотечественниками, которые приехали им на смену. И это стало традицией. Практически с каждой новой группой стажеров-русистов, приезжающих в Москву на длительное время, я получала от них письма и подарки, а эти люди из года в год становились и моими знакомыми, у которых я тоже обязательно чему-то училась, но среди них не было никого, равного Лао Го по мастерству, а однажды у меня даже жила три недели не знакомая мне ранее китаянка, которая оказалась хозяйкой ресторанчика. Всё это время готовила только она, а я лишь помогала ей и училась у нее.
В 2005-2006 годах я даже попробовала написать книгу о рецептах домашней китайской кухни из московских продуктов, до конца идею эту не довела, но фрагменты именно этой рукописи ложатся сейчас в основу моих «кулинарных постов» на Магазете.
Когда Лао Го и Сяонань уезжали, они оставили мне свои покрытые лаком расписные палочки для еды и все китайские специи, какие у них остались. Потом они с любой оказией годами присылали мне китайские специи и приправы. Ни эти приправы, ни палочки для еды в 1980-е – 1990-е годы у нас купить было практически негде. Зато сейчас всё это в изобилии доступно в Москве. Но их палочки у меня живы по сей день.
Каждая наша встреча была для меня праздником. Мне всегда так легко и радостно дышалось рядом с Лао Го! Восторженная ученица, «девчонка», покоренная громадным обаянием этого человека. Я чувствовала себя рядом с ним совсем молодой, абсолютно забывала о своем возрасте. Вот и на фотографиях с ним рядом лицо у меня молодое и светящееся радостью, а ведь мне в 1987 г. исполнилось уже 50, и, как я с удивлением узнала позже, я даже на год старше Лао Го.
Уехав осенью 1988 г., с первой же оказией Лао Го и Сяонань прислали нам (мне) аудиокассеты с записями китайской традиционной музыки. Эти записи я в течение нескольких лет использовала во время своих занятий с оздоровительными группами. В том же году я получила от них в подарок свой первый легкий бамбуковый тренировочный цзянь, крашеный серебрянкой. Тогда такого не было ни у кого. Именно с ним я занимаюсь и сегодня, хотя в доме собралась уже целая коллекция из разных вариантов цзяня – и присланный ими же позднее металлический, и привезенные мне сыном из Кореи, в т. ч. – из буддийского монастыря, и даже «новомодный» металлический складной.
После отъезда Лао Го и Сяонань команда наша довольно быстро распалась, и сегодня я общаюсь (увы, по интернету) только со Славой, с которым дружу с 1976 г., ставшим Станом в своем американском далеке, где он живет ныне в Миннеаполисе, занимаясь науками, разными боевыми искусствами, эзотерическими практиками и многим другим. Например, поэтрикой – созданной им совместно с приятелем И. Манделем формой спонтанного зарифмованного общения друг с другом по электронной почте. Сегодня вышло уже три сборника их опусов в этом жанре под общим названием «Блёстки редкого ума». Интересы его всегда были очень широки, равно — как и его круг общения. Надеюсь, китайский язык он тоже не забыл.
Конечно, встречами в МГУ наше общение не ограничивалось. Периодически я устраивала посиделки за столом у себя дома. На встречах этих всегда царили веселье и непринужденность. Велись общие разговоры обо всем, и Лао Го и Сяонань познакомились и общались со многими близкими или родными мне людьми разных профессий и разного возраста.
Гости мои дорогие. Я так их люблю. Лао Го и Сяонань
Посиделки у Асмоловых
Когда окончился учебный год, и они освободились, мы одновременно поехали в Ленинград и провели вместе целый день в Павловске, ездили за город, гуляли по Москве. Однажды мы оказались возле Дома художника на Крымском валу. Лао Го увидел там большой камень и тут же «обыграл» его, а я это запечатлела. Снимки эти, по-моему, хорошо характеризуют его как личность.
Лао Го возле Дома художника
Некоторые другие контакты Лао Го в Москве
Помимо нас Лао Го общался в Москве с очень многими людьми. Он выступал с лекциями в нескольких научных организациях, в том числе – в Институте Дальнего Востока РАН, где с 1998 г. в Центре корейских исследований работает мой сын. По своей профессиональной проблематике как медицинский психолог он сотрудничал, например, с известным нашим нейропсихологом Е. Д. Хомской.
С А. А. Масловым Лао Го общался не раз уже помимо нас. А мы познакомили Лао Го и Сяонань еще с одним приятелем Славы – Алексеем (Лёшей) Дроновым. Знакомство это им было очень интересно и переросло в дружбу. Дело в том, что настоящее имя Лёши, до поры скрывавшееся, – Ван Даньдин. Он младший сын Ван Мина (1904-1974) — известнейшего китайского политического деятеля, эмигрировавшего в СССР в 1956 г. и фактически ставшего политэмигрантом из-за его несогласия с линией Мао Цзэдуна4. Умер он в Москве, где похоронен на Новодевичьем кладбище.
Лёша (Ван Даньдин) с ученицей и Слава Липовецкий
Лёша родился в 1945 г. в Яньани, в 1956 г. вместе с родителями уехал в СССР. Года через два-три после отъезда Лао Го и эмиграции Славы в конце 1980-х сначала в Израиль, а оттуда – в Штаты, я в начале 1990-х потеряла его из виду.
Лао Го, человек большой внутренней свободы, очень пострадавший во время культурной революции, относился к Ван Даньдину с большой симпатией и сочувствием. Лёша, как мы его называли тогда, был носителем семейной школы цигун и вел занятия цигун и тайцзицюань в Москве, в помещении Дворца культуры АЗЛК в Текстильщиках, и я не раз бывала у него на этих занятиях. Периодически он ставил танцевальные шоу на базе движений тайцзицюань, на которых выступал солистом в белом атласном костюме для тайцзицюань со сверкающим мечом цзянь в руках. На них я тоже, конечно, бывала. Он окончил историко-филологический факультет ИСАА как филолог-китаист. Был он человеком достаточно закрытым, и общались мы нечасто. На наши посиделки он, как правило, приходил не один, а в сопровождении девушки. Обычно это были его лучшие ученицы, которые сменяли друг друга.
И вот сейчас, готовя этот материал, я обнаружила его следы. Теперь он — Президент и духовный наставник Китайского Клуба в Москве (Клуба делового сотрудничества), мастер Ван Даньдзин (Светлый Дух)5 . Вокруг него даже творятся мифы. Повторять их я не стану. Почитайте сами, если Вам интересно6.
16 июня 2013 г., будучи на Новодевичьем кладбище, я подошла к могиле его отца. Памятник ему возвышается над могильным холмиком. Холмик этот зарос высокой крапивой, в которой утопала большая старая корзина с выцветшими искусственными цветами. Могилу эту давно не навещали.
Остановись, мгновенье, ты прекрасно!
Все мы были небогаты, и ни у кого из нас и в нашем окружении в те годы не было даже самой простенькой кинокамеры, а у меня был всего лишь примитивнейший практически детский фотоаппарат «Смена», которым я и снимала на черно-белую пленку все наши встречи, прогулки, поездки и, конечно, формы тайцзицюань в исполнении Лао Го, где бы он их ни делал вне помещения.
Как тщетно старалась я запечатлеть каждое мгновение, каждую его позу, каждое движение! Сохранить их, чтобы возвращаться к ним снова и снова, любоваться их красотой и гармоничностью, повторять их. Я прекрасно понимала, что с моими способностями «фотографа» и моей «техникой» невозможно запечатлеть каждое ускользающее мгновение его исполнения, которые казались мне бесконечно прекрасными, но я так хотела созерцать их снова и снова! И я всё снимала и снимала… В парке в Павловске на тропинке, бегущей вдоль пруда; на прогулке под Москвой на поляне возле озера на ст. Железнодорожной и, конечно, в сквере общежития МГУ на Горах, где жили Лао Го и Сяонань. Всё тщетно. Сколько ни фиксирую застывшие моменты, они почти не передают динамику движений Лао Го, их внутреннюю наполненность, медленную красоту и экспрессию, их мощную энергетику.
В спарринге с моим знакомым Сашей Елизаровым, который занимался вместе со мной тайцзицюань у А. А. Маслова осенью 1987 г. и имел также опыт занятий боевыми единоборствами, Лао Го объяснял отдельные приемы, закодированные в таолу. Объясняя их, он временами отпрыгивал от Саши в сторону и делал это удивительно легко, порхая. Не отпрыгивал, а отлетал.
Тайцзи на поляне у озера
Тайцзи в парке в Павловске
Тайцзи в сквере возле общежития МГУ на Горах
Лао Го и мой «послужной список»
Отзанимавшись под руководством Лао Го год, я решила, что уже могу передавать полученные знания дальше, и с осени 1988 г. пошла работать инструктором в Университет здоровья, где стала вести оздоровительные группы с уклоном в психотренинг с использованием китайских традиционных оздоровительных упражнений и тайцзицюань. Вести там занятия я уговорила и Славу Липовецкого.
Приняли меня на эту работу после того, как я представила реферат, посвященный принципам тайцзицюань и его влиянию на здоровье человека. Это был мой первый труд такого рода. Дело в том, что в те годы, как я уже говорила, интерес к ушу у нас зашкаливал, а настоящих китайских специалистов практически не было. В Москве было буквально несколько человек, которые вели подобные занятия «с разной степенью достоверности».
В 1991 г., когда я только что уволилась с работы, перейдя на пенсию, появился очередной посланец от Сяонань – ее бывший коллега-русист, который приехал сюда «наводить мосты» с пачкой визитных карточек, представляющих его как работника целого ряда китайских организаций. Он предложил мне помогать ему в этой деятельности в качестве постоянного представителя в Москве Центра реабилитации, здоровья и красоты при международном клубе «Великая стена» (КНР, Пекин), интересы которого он тоже представлял. Центр этот якобы размещался в здании ЦК КПК. Я согласилась. Единственным моим документом стала представляющая меня в этом качестве красивая, переливающаяся цветным муаром, визитная карточка на трех языках – китайским, русском и английском. Оформлена она была точно так же, как визитка этой организации у моего «шефа». Полтора года мы с ним как умели пытались что-то делать, но денег для реальной раскрутки любых проектов у нас не было, и все ограничивалось составлением бесконечных протоколов о намерениях и мелким личным бизнесом приезжающих китайцев.
Одним из первых наших визитов в 1991 г. по установлению контактов стало знакомство с главным редактором российcко-китайского журнала «Цигун и спорт» А. П. Шиловым, с которым после этого визита я начала сотрудничать, и последняя моя публикация в его журнале прошла в 2003 г.
Мне привозили и присылали китайские традиционные лекарства и литературу по традиционной китайской оздоровительной тематике на английском и на китайском. И хотя китайского я совсем не знала, среди моих учеников или знакомых всегда были люди, которые помогали мне, переводя по моей просьбе с китайского какие-то фрагменты из имеющихся у меня книг на эти темы, которые мне были нужны.
Обучая других, я постоянно училась сама у разных китайских стажеров, с которыми меня знакомили, посещала платные занятия по ушу у приезжавших в Москву китайских преподавателей ушу, собирала и переводила с английского литературу, посвященную китайским традиционным оздоровительным упражнениям, читала книги по чжэньцзю-терапии, китайскому массажу, шиацу, окончила краткосрочные курсы по корейской системе суджок, базирующейся на тех же принципах традиционной китайской медицины.
Оздоровительные группы «с китайским уклоном» я вела в разных организациях вплоть до весны 1993 г., когда была вынуждена прервать их из-за болезни мамы, которую разбил инсульт, и я 9 месяцев вплоть до ее смерти 28 ноября 1993 г. провела у ее постели. Китайские друзья регулярно слали мне свои традиционные лекарства для нее.
После смерти мамы в конце 1993 г. к преподаванию я больше не вернулась. Мир вокруг меня очень переменился. Ранее организацией занятий – арендой залов (по возможности не за деньги, а на «бартерной» основе, когда хозяева зала занимались у нас бесплатно), набором групп, рекламой занималась не я, а те, под чьей «крышей» я вела свои занятия, и стоимость моих «уроков» всегда была очень низкой, доступной каждому желающему. Теперь всё надо было делать самой и за немалые для меня деньги. К тому же, бум интереса к ушу уже практически прошел, а число его преподавателей – инструкторов непонятного качества заметно выросло.
Работая с группами, я составляла для них методические материалы с заимствованными из китайских источников комплексами упражнений. И так как у меня был накоплен большой запас информации, которой я стремилась поделиться, стала публиковать статьи, посвященные традиционным китайским оздоровительным упражнениям, в разных периодических изданиях помимо журнала «Цигун и спорта», то есть продолжала таким способом заниматься популяризацией этого аспекта китайской культуры.
Наше материальное положение вынудило меня заняться мелким бизнесом, который отнимал все мое время и все силы, иссушая душу. Наступил период, когда я сама ничего не практиковала. Но занятий таких мне остро не хватало, и как только бизнес мой пошел на спад, а сын окончил аспирантуру и начал работать, меня с новой силой потянуло к занятиям тайцзицюань. И тогда я решила отыскать Андрея Милянюка – китаиста, который окончил ИСАА на пару лет раньше Кости и все эти годы занимался в науке темой учения о «вскармливании жизни» (Ян шэн) в традиционном Китае, а также практиковал и преподавал цигун и тайцзицюань стиля У в традиции У Тунаня, постоянно ездил в Китай7. Я была с ним знакома еще с его студенческой поры. Нашла я его в начале 2000-х в Московской федерации ушу и пошла к нему в группу начинающих. Снова окунувшись в знакомую среду, я вернулась к своей давно вынашиваемой идее – собрать и оформить в книгу все свои накопления по китайским традиционным оздоровительным упражнениям. В 2003 г. я закончила рукопись этой книги и очень быстро нашла для нее издателя. Вышла она весной 2004 г. в издательстве «София», и Андрей, уже профессор, был главным, очень доброжелательным, ее рецензентом и первым человеком, которому я эту книгу подарила. В книге масса иллюстраций, и оформлена она хорошо.
После выхода этой книги я все-таки решила довести до конца (точнее – написать заново) и закончила в 2005 г. другую, посвященную оздоровительным упражнениям тайцзицюань, которую когда-то на пике бума интереса к ушу уже однажды написала совместно с известным и очень популярным в начале 1990-х советским китаистом-буддологом Н. А. Абаевым , возглавлявшим в те годы Центр традиционной китайской медицины в г. Улан-Удэ, столице Бурятии8. Однако рукопись этой книги, переданная мною указанному Абаевым издателю, пропала, книга издана не была.
Новую книгу я рассматривала как продолжение затронутой темы, ибо описала в ней самые популярные в КНР оспортивленные комплексы упражнений тайцзицюань из 24, 48 и 88 форм и тайцзицзянь из 32 форм, представляя их именно как комплексы оздоровительных упражнений и не касаясь их «боевой» составляющей. Я предложила эту книгу «Софии». Мне больше года морочили голову, не говоря ни «да», ни «нет». Несколько других попыток тоже оказались безуспешными. Все эти комплексы я описывала по мере освоения их под руководством разных китайцев.
Книгу эту я посвятила Лао Го и в приложении к ней хотела дать несколько десятков фотографий Лао Го, исполняющего его версию 24 форм тайцзицюань, все фотопленки которых у меня сохранились. Коротко о моей деятельности на ниве популяризации традиционной культуры Китая в нашей стране можно сказать следующее:
Традиционные китайские оздоровительные упражнения начала изучать в середине 1980-х гг. В начале 1990-х гг. работала по этой проблематике постоянным представителем в Москве Центра реабилитации, здоровья и красоты при международном клубе «Великая стена» (КНР, Пекин). В эти же годы сотрудничала с бурятским «Центром восточной медицины» (г. Улан-Удэ) во главе с Н. В. Абаевым и лично с ним. В 1980-е – 1990-е гг. вела оздоровительные группы в Университете здоровья при Комитете по физкультуре и спорту г. Москвы, при Театрально-культурном содружестве Советского фонда культуры, в Центре психологии и психотерапии АН СССР и даже в МГТУ им. Баумана (как педагог дополнительного образования). Везде преподавала основы тайцзицюань и комплексы традиционных оздоровительных упражнений китайской профилактической медицины и боевых искусств с упором на психотренинг и общий оздоровительный эффект. Автор многочисленных публикаций на китайские темы в популярных периодических изданиях и книги, о которой уже говорила (см. также «Об авторе»). Целый ряд этих публикаций затем разошелся по различным сайтам в интернете и дублировался другими печатными изданиями, о чем я узнавала случайно.
Со второй книгой, как сказал бы когда-то Лао Го, «не получилось». Но то, что я столько лет отдала и своим занятиям китайскими оздоровительными упражнениями, и их популяризации, корнями уходит в мою встречу с Лао Го в 1987-1988 годах и занятия с ним. Конечно, сейчас я уже утратила многие навыки, и нет у меня хорошей компании для занятий, как это было когда-то. Но, постарев на четверть века с лишним, я стараюсь заниматься регулярно сама и часто делаю тайцзицзянь с тем самым бамбуковым мечом, который прислали мне в подарок Лао Го и Сяонань в 1988 г. Если бы Лао Го увидел, как я делаю это сегодня, он бы наверняка сказал: «Неправильно» .
Традиционный белый атласный костюм для занятий (такой, как был когда-то у Лёши) у меня тоже есть. Он — подарок Лао Го и Сяонань. Знакомство с ними повлияло на всю мою последующую жизнь, прочно связав мои интересы и мою любовь с Китаем!
Октябрь 1988 г. Проводы в общежитии МГУ. С Володей пришла вся его семья.
Коллега-философ и бывший студент Сяонань Мяо Хунфэй, ныне студент МГУ, тоже пришли попрощаться.
Вместо заключения
Обдумывая, что и как я буду писать, я вспомнила, что подробно описывала сыну в письмах в армию каждую свою встречу с Лао Го и Сяонань, и захотела найти и перечесть эти свои письма, но обнаружила только одно. Это было письмо, в котором я пересказывала сыну прощальные слова Лао Го.
10.10.1988
…В своем прощальном слове к нам Лао Го сказал:
— Человек должен немножко верить в Бога.
И дальше сказал он о том, что в нашей сегодняшней жизни пока еще очень мало свободы, свободы выбора, свободы передвижений, свободы общения. Но всё меняется. И сегодня ветер перемен задувает в нашу сторону. Сейчас приехал сюда вести переговоры о контактах, о совместной деятельности его старый друг. Он подключил к этой работе Славу. И, возможно, сложится так, что в будущем году они вернутся к нам уже в новом качестве и будут работать в Москве. И если откроется здесь культурно-торговый китайский центр, то и мне, и Славе может открыться новая перспектива и возможность бывать и учиться в Китае. А он откроет в Москве кооперативный ресторан, но каждую субботу ресторан будет закрыт. Он закроет двери и повесит табличку: «Сегодня ресторан не работает», и каждую субботу он будет принимать там нас, своих друзей. Только нужно что-то делать для того, чтобы эти желания стали реальностью, и при этом немного верить в Бога9. Он сказал, что, вот, он сейчас уезжает. Он очень не хочет уезжать из Москвы, он хочет остаться здесь со своими друзьями. Но у него есть Родина и есть долг перед этой Родиной, для которой он должен трудиться, и потому он хочет вернуться домой…
А потом говорили мы все, и пели. А Лёша сказал, что, вот, он около тридцати лет живет здесь, и это первые соотечественники, с которыми он начал лично общаться, с которыми подружился.
А еще потом мы затеяли игру: Лао Го говорил то, о чем думал, по-русски. Слава переводил на китайский, а Лёша переводил на русский то, что говорил Слава. Слава двигается в языке всё интенсивнее.
Учи китайский, сын. Пригодится.
А пока будем делать то, что можем, — каждый на своем месте, — и еще будем немножко верить в Бога.
Целую тебя, мама
В последние годы профессиональной деятельности нагрузка Лао Го была чрезмерной, изнурительной, он был вынужден много мотаться по провинциям с лекциями и консультациями, заниматься навязанной ему проблематикой, которой заниматься не хотел, которая его тяготила. Но он был должен, а деятельность эта была ему не по душе. Творческому свободолюбивому духу этого человека такое было противопоказано, и он надорвался. Случилось большое несчастье – обширный инсульт отнял у него речь и способность двигаться. Произошло это, если я не ошибаюсь, в командировке. С тех пор вот уже несколько лет самоотверженная Сяонань и многие его родные и близкие, его ученики и последователи вели непрерывную борьбу за его возвращение к полноценной жизни, и в 2010-2011 годах эта непрерывная борьба начала давать ощутимые результаты. Интеллект его не пострадал. И этот широко образованный и обладающий разными дарованиями очень талантливый, любимый и почитаемый многими человек и большой ученый, гордость китайской науки, стал постепенно возрождаться заново. Лао Го наконец-то начал самостоятельно передвигаться, говорить, читать, просматривать свои труды, — ему многое не нравилось, и он хотел что-то менять. Мы все так радовались, но у него начались сильные головные боли, состояние его стало резко ухудшаться, потребовалась операция на мозге. В 2012 г. после этой операции Лао Го впал в многомесячное коматозное состояние, затем его снова полностью парализовало.
В доме моем есть маленький мемориал Лао Го. В комнате, которая служит нам гостиной и где всегда мы ставили и максимально раздвигали большой обеденный стол, принимая китайских друзей, есть маленький «алтарь» — уголок, где среди других дорогих нам раритетов стоит и моя фотография с Лао Го, сделанная на память в октябре 1988 г. в день его отъезда из Москвы, а на книжной полке под стеклом можно увидеть другие фото, на которых Лао Го выполняет движения своего неповторимого комплекса упражнений тайцзицюань. Рядом с ними другой скромный его снимок помельче, символизирующий триединство «Небо – Человек – Земля», и благая сила Лао Го распространяется вниз от Неба через Человека к Земле, питая всех, кому посчастливилось столкнуться с этим человеком.
Этот текст, приведенный здесь с сокращениями, был написан мной для книги, посвященной Лао Го, которую намеревались издать его близкие – родные, друзья, многочисленные ученики к его 74-летию в 2012 г. Предполагалось, что мои воспоминания будут опубликованы на двух языках – русском и китайском. Материалы для книги собирала Сяонань, но ей стало не до того — все свои силы она отдает уходу за Лао Го и уже много месяцев живет рядом с ним в больнице, продолжая на что-то надеяться. 1 января 2013 г. Лао Го исполнилось 75. Двигались только его глаза.
Июль 2011 – июль 2013 Валентина Асмолова
Москва
- О том, кто А. А. Маслов сегодня, см. http://www.hse.ru/org/persons/13425994 [↩]
- Guo Nianfeng, 郭念峰. В интернете есть масса материалов на английском и китайском языках о жизни и разнообразной деятельности профессора, о его трудах и сами эти труды, есть видеоролики некоторых его программ по телевидению. Краткие сведения о нем по-китайски можно посмотреть, например, в электронной энциклопедии или по-английски на сайте www.xinli110.com › English Home (правда, на этом сайте сведения о нем заканчиваются 1995 годом). [↩]
- Qian Xiaonan, 钱小南. Тоже профессор. До самого ухода на пенсию долгие годы возглавляла кафедру русского языка в Пекинском университете иностранных языков, вырастила несколько поколений китайских русистов, автор учебников русского языка и кучи всяких пособий по нему, Всё это тоже можно найти в интернете. [↩]
- О Ван Мине [↩]
- О Ван Даньдине сегодня см. здесь [↩]
- Так творятся легенды. См. здесь [↩]
- Некоторые, правда, несколько устаревшие сведения об А. О. Милянюке см. тут и более поздние на этом сайте. На его старой визитке указано, что он профессор, сотрудник ИДВ РАН, президент Московской федерации ушу и исследовательского общества «Тайцзи». [↩]
- Об Н. В. Абаеве сегодня [↩]
- Однажды Лао Го немного перефразировал свою мысль: «Можно верить в Бога, но ему надо помогать». [↩]
