Не так давно на сайте промелькнула статья «Золотые лилии в три цуня» о бинтовании ног в Китае. Кто-то считает, что эта тема избита, кто-то с каждой такой статьей открывает что-то новое для себя. И это верно. Много информации не бывает. Сегодня я хотел бы взглянуть на проблему маленьких ног в Китае с несколько необычной стороны — со стороны защитников этого обычая и сторонников мнения, что бинтование ног есть один из аспектов самобытной китайской культуры и не стоит относиться к нему, как к чему-то варварскому и ужасному.
Не так давно я в университете брал курс, который назывался “Китай до 1800 года”. Одна из особенностей западного образования состоит в том, что преподаватели всячески поощряют студентов мыслить критически и переосмысливать, казалось бы, непреложные истины. Этот курс не стал исключением. Одной из книг, которую мы проходили, была Every Step A Lotus: Shoes For Bound Feet (2001) профессора Колумбийского университета Дороти Ко.
Стоит оговориться, что профессор Ко является ведущим экспертом в гендерной истории Китая. Она рассматривает обычаи и традиции Азии в рамках феминизма и гендерной теории. Профессор Ко предлагает взглянуть на различные культурные практики с точки зрения эксплуатации женского тела и того, как эти практики отразились на роли женщин в обществе. Все мы, читая истории о бинтовании ног в Китае, содрогаемся и морщимся. Еще бы, садистские подробности, смакующие описания этой «антропологической диковинки», изобилующие сломанными костями, кровью, гноем и вонью, вполне могут составить конкуренцию трешевым фильмам ужасов в стиле «Атака помидоров-мутантов» и «Месть человека-угря и его друга Сосиски».
И всё вроде бы верно, чего переть против правды, всё же по большому счету так и было. Да, было, и даже относительно недавно – до середины ХХ-го века, — переломанные кости, ужасный запах от разбинтованных ног, летальные исходы. Однако можно задать себе вопрос: неужели на протяжении веков в Китае все матери и отцы были садистами и получали удовольствие от этой ужасной процедуры над собственными детьми? Неужели в этом была абсолютная необходимость и без этой добровольной пытки все женщины были обречены оставаться старыми девами? Если бы все женщины резко воспротивились этому, неужели нельзя было бы отменить эту традицию?». Наверное, не особенно-то и хотели…
Так вот, в своей книге Дороти Ко как раз рассматривает ситуацию с этой точки зрения. Я нашел ее достаточно интересной, аргументированной, опирающейся на здравый смысл и однозначно достойной на существование. Начать следует с того, что вся кутерьма вокруг процесса бинтовки ног была растиражирована западными медиа, и «лотосовые ножки» остаются в сознании обывателей символом подавления китайских женщин и их угнетённого положения в обществе. Однако Ко подчеркивает, что в эпоху Тан бинтованные ноги в восприятии китайцев того времени подчеркивали грацию и красоту их обладательниц.
Наибольшей заботой любой семьи в Китае было удачное замужество дочерей. Замужество или женитьба рассматривались как социальный контракт между семьями. Так вот, Ко говорит, что матери были крайне заинтересованы в том, чтобы выдать дочерей замуж наиболее удачным образом, то есть, за представителя хорошей семьи. Короче говоря, важно было сделать девочку как можно более привлекательной физически для жениха. А крохотные, кукольные ступни были эстетическим совершенством в глазах китайских мужчин, символом женственности и добропорядочности женщины, так же как и её определённого социально-экономического статуса. Мать должна была научить девочку быть женщиной в мужском мире и извлекать максимальную выгоду из своего положения. Для этого ей приходилось бинтовать ноги. Есть версия, что боль от бинтования ног должна была предвосхитить боль от деторождения. Сам этот процесс рассматривался как красивый и очень важный ритуал в жизни девочки, напоминающий один из этапов инициации у мальчиков в различных культурах. Для этого использовались невероятно красивые и дорогие принадлежности.
Процесс этот был крайне интимным. Обычно бабушки, мамы, другие родственницы и «сочувствующие» закрывались в комнате с девочкой, мыли ей ноги дорогими отварами и смазывали различными ароматными маслами. Мужчинам вход туда был строжайше запрещен. Обычно накануне процедуры матери смазывали ноги девочки специальными настоями, которые должны были ускорить процесс заживления, и распаривали кости, чтобы уменьшить боль. Обряд не рассматривался как болезненный урок, нацеленный на то, чтобы показать женщинам их место в обществе, как любят смотреть на это современные феминистки. Более того, Ко настаивает на том, что сама процедура бинтования ног не была обязательной, в отличие от маньчжурских косичек для мужчин. Дело, как говорится, было хозяйское : хочешь бинтуй, не хочешь — женись на бедном крестьянине и работай всю жизнь в деревне вместо того, чтобы передвигаться в паланкине и иметь кучу слуг. Хозяин – барин. Однако маленькие ступни были женским ключом к восхождению по социальной лестнице.
Ко указывает, что 24 августа в Сучжоу был праздничным днем и отмечался с большим размахом. Существовало поверье, что 24 августа отличный день для того, чтобы начать процесс бинтования. Если люди праздновали этот день, значит, они верили в его важность и рассматривали его скорее как нечто хорошее и важное в жизни, нежели что-то плохое. Женщины учили своих дочерей как делать туфли дома, это была семейная традиция. Весь ритуал рассматривался как нечто позитивное, а не как что-то болезненное и то, чего любящие матери хотели бы избежать для своих дочерей.
Однако также важно заметить, что женщины часто использовали хитрости и на самом деле их ноги был намного больше, чем выглядели со стороны. Известны случаи, когда женские ступни не были забинтованы вовсе, но со стороны выглядели, как бинтованные. Важно помнить, что мужья практически никогда не видели голых ступней своих жён. Они могли видеть все что угодно у женщины, но не голые ноги. Ноги считались самым главным и секретным, что есть у женщины, и мужчина не мог осквернить женщину прикосновением к её ногам. Это давало место для хитростей. Например, существовали туфли, с более высоким каблуком и подъёмом, которые визуально делали ногу маленькой за счет высокого подъёма и колодки. Туфли выглядели, как ботиночки, в которых было сложно увидеть, где заканчивается ступня, а где начинается голеностоп.
Китайские бинтованные ножки – это всего лишь один из исторических примеров проявления традиционной гендерной роли. А сколько их было и до сих пор есть во многих странах! Причём, даже в наше время и в гораздо более изуверских формах. Чего стоит одно только так называемое «женское обрезание», практикующееся повсеместно во многих странах Африки и Азии! От мужского обрезания женское отличается так же, как стрижка ногтей — от ампутации. И вправе ли мы обвинять средневековое китайское общество в жестокости и косности мышления, если наш современник, некий доктор (!!!) Нахид Тобия в своей книге «Женщина в арабском мире» пишет буквально следующее: «Потеря гениталий – не такая уж дорогая цена, чтобы удачно выйти замуж»1 ?! И традиция эта настолько живуча, что даже иммигрировав в такие развитые и социально безопасные страны, как Великобритания, Франция, Германия и США, выходцы из этих стран продолжают ухитряться практиковать эту, зверскую с точки зрения Запада, процедуру, несмотря на то, что она официально запрещена в этих странах. Неужели бедных детей и юных девушек волокут насильно, сковав цепями, к пыточным столам? Осмелюсь предположить, что данная процедура, несмотря на её очевидную болезненность и возможные жуткие последствия, всё-таки кажется самим жертвам благом, сулящим заманчивые выгоды, перевешивающие в их сознании временную боль. И именно поэтому они не бегут в полицию с истошными криками: «Помогите! Убивают!», а сами соглашаются на это испытание.
Не поймите меня превратно! Я не одобряю все эти членовредительские практики. Я всего лишь провожу антропологические параллели. А как вы относитесь к деформации черепа у младенцев в некоторых племенах на территории Африки, Латинской Америки и даже, подумать страшно, у древних сарматов на территории Крыма? Или к ещё одному «милому» обычаю народов, проживающих на территории Мьянмы и Таиланда, — удлинять шею женщин с помощью металлических обручей для создания «эстетического наслаждения» у местных мужчин – экстаз под местным названием «шея жирафа»! Если потом, через несколько лет ношения таких «украшений» у женщины снять эти «бусы», её шея просто сломается, так как атрофировавшиеся к тому времени мышцы будут не в состоянии поддерживать на весу такую длинную шею.
Как итог всего вышесказанного, хотелось бы сказать следующее. И женщины, и мужчины всегда и в любом обществе стремились быть сексуально и матримониально привлекательными друг для друга. Думаю, что и для современных западных женщин ношение шпилек, обтягивающих юбок и тесных лифчиков не является апофеозом комфорта и наслаждения, иначе они бы и дома, в одиночестве, носили бы то же самое. Никто не спорит, что обычай бинтования ног в Китае был не самым гуманным. Однако для того чтобы делать выводы о чем -либо, нужно посмотреть на проблему с разных сторон. Уметь учитывать аргументы и контраргументы. В отношении исторического явления бинтования ног, важно взглянуть на вопрос с точки зрения женщин, и женщин не современных, а живших в те времена и с теми реалиями. Нельзя к одной эпохе и культуре применять стандарты других и судить иную культуру через призму своей. Судить и делать выводы о культуре может только носитель этой культуры, но никак не аутсайдер и чужак, ибо он не видит всей картины и не в силах ее осознать. Так и тут, важно понимать и уважать точку зрения, что, возможно, женщины Китая того времени не рассматривали акт бинтования как нечто варварское и унизительное, нацеленное на то, чтобы покалечить их. Имеет смысл пересмотреть привычное, пренебрежительное, отношение к практике бинтования ног, и взглянуть на это явление под другим углом, для более детального анализа и суждения.
Дороти Ко заканчивает свою книгу фразой: «Я абсолютно убеждена в том, что нам следует воспринимать бинтование ног не как бессмысленный акт нанесения увечий, а осознанную практику, преследующую ясные цели в глазах самих женщин.»