В предыдущих частях нашего мега-проекта об истории владивостокского чайна-тауна мы разобрались с предысторией появления китайцев во Владивостоке и определились, где именно находилась Миллионка – владивостокский «китайский квартал». Сегодня будем разбираться, откуда взялись во Владивостоке подданные Цинской империи, в каких количествах и почему они были незаменимы для городской экономики.
Кто и сколько
Когда китайские туристы и особо патриотичные интернет-юзеры пишут про то, что «Владивосток – это бывший китайский город», они, конечно, несут полную чушь, но при желании и в их утверждении можно найти нечто имеющее смысл. Владивосток не был китайским городом – но русский город Владивосток был построен китайскими руками.
С момента своего основания в 1860 году и вплоть до первых десятилетий советской власти китайцы составляли значительную часть населения города и основу рынка рабочих рук. Собственно говоря, именно возможность применить эти самые рабочие руки являлась главной причиной, которая привлекала во Владивосток подданных Цинской империи.
Читать далее: Существовал ли на месте Владивостока китайский город Хайшэньвэй?
Пишет по этому поводу газета «Дальний Восток» (1895 год): «Хорошо известно, что появление китайцев в наших владениях, колонизация их началась одновременно с водружением русского флага на берегу залива Петра Великого. Если и китайцы и попадались кое-где ранее, то это была такая ничтожная горсть, о которой и говорить нечего, — тем более принимать в расчет. Параллельно с ростом русского населения в крае увеличился и наплыв китайцев. С 1885-86 годов началось особенно активное движение китайцев в наши пределы, преимущественно во Владивосток, китайцев особого сорта и типа. К нам повалила в большинстве случаев та ремесленная и чернорабочая голытьба, которой в самом Китае не было ни дела, ни места»((Здесь и далее ссылки архивные материалы приведены по тексту монографии владивостокских краеведов Дмитрия Анча и Нелли Мизь «Китайская диаспора во Владивостоке». Владивосток, 2015 (конкретно эта цитата – С. 56). По большинству тем (но не по всем!), которые будут раскрыты в рамках проекта Магазеты «Китайское прошлое Владивостока», автор активно использовал именно эту работу. При этом автором изначально не ставилась задача осуществить оригинальное исследование, основанное на вновь введенных архивных источниках, чем и объясняется активное использование материалов уважаемых Дмитрия Алексеевича и Нелли Григорьевны. Цели автора и редакции «Магазеты» лежат в иных плоскостях. Мы хотим популяризовать на федеральном уровне знание о Миллионке – владивостокском «чайна-тауне». А кроме того, нами движет вполне объяснимое для сектантского мышления китаистов желание взглянуть на китайскую историю Владивостока не привычным взглядом краеведа, а взглядом именно китаиста. Этим будет объясняться ряд сюжетных отхождений от стиля и содержания, характерных для краеведческих текстов.)).
Нужно сказать, что ничего особенно обидного для владивостокских китайцев в этой характеристике нет. Вряд ли бы сюда поехали потомки сунской аристократии и ученые-конфуцианцы, получившие степень цзиньши (进士)((Цзиньши – обладатели высшей степени по иерархии государственных экзаменов в средневековом Китае)). На тихоокеанский фронтир ехал люд простой, предприимчивый, активный, авантюрный, которому нечего было терять, потому что ничего за душой не было. В этом смысле китайская миграция в Гуаньдун (Маньчжурию) и далее в российские города Дальнего Востока мало чем отличалась от происходивших параллельно процессов трудовой миграции в Североамериканские штаты, Австралию и британские колонии в Юго-Восточной Азии. Только если за океан переселялись преимущественно фуцзяньцы и гуандунцы, то «дальневосточные китайцы» почти поголовно были родом из провинции Шаньдун. До 90% владивостокским китайцев в документах указывало, что они приехали из города Чифу (芝罘, нынешний Яньтай) – очевидно, имея в виду, что они происходили из окрестностей оного или же покинули родные деревни морем из этого порта.
Читать далее: Землячества — социальные сети прошлого века
К моменту начала Первой мировой войны в 1914 году во Владивостоке проживало 25 065 азиатов (в целом насчитывалось 58 000 жителей)((Анча, Мизь. Указ. соч. С. 31.)). Китайцы среди «азиатского элемента» составляли большинство, причем это были более-менее оседлые мигранты, которые хоть и не принимали российского подданства, но и не уезжали каждую зиму на родину. Большинство же китайцев, особенно в первые десятилетия истории Владивостока, были сезонными рабочими, и количество их могло быть значительно больше. Так, по свидетельству, приведенном в монографии Нелли Мизь и Дмитрия Анча, на строительстве казарм, портовых и фортификационных сооружений в моменты пика работ могло быть занято до 100 тысяч китайцев (!)((Данные по строительному сезону 1908 года (активизация строительных работ по развитию строительного потенциала Владивостока пришлось на период после поражения в Русско-японской войне, когда в город были введены войска Маньчжурской армии и стало резко не хватать казарменного фонда). Приводятся по Анча, Мизь. Указ. соч. С. 31.)).
Одного этого факта было бы достаточно, чтобы показать, насколько зависимой была от привлечения китайских рабочих городская экономика. Своей рабочей силы на Дальнем Востоке в должных количествах попросту не было, а китайская была. Причем дешевая, не очень качественная, но быстро обучаемая. Так что успешное освоение Россией своих новых территорий на Тихом океане стало возможно именно благодаря труду китайцев.
Впрочем, нельзя сказать, что китайцы делали абсолютно всю работу. Достаточно быстро среди этнических групп, населявших Владивосток, сформировалась отраслевая специализация, в которой все заняли свои ниши. Разберем занятия китайских мигрантов, разделив их по трем блокам.
Строительство и промышленность
Основным занятием китайцев было строительство. Рабочие как нанимались непосредственно российскими ведомствами, так и работали на китайских предпринимателей, которые получали подряды на строительство.
Китайцы строили не только частные дома, но и объекты военного и торгового порта, железные дороги, здания государственных учреждений, даже сооружения знаменитой Владивостокской крепости и Триумфальные ворота в честь Цесаревича Николая. (В общем, не сильно отличается все от нынешних реалий, с той лишь разницей, что объекты Саммита АТЭС строили преимущественно узбекские строители).
Об этом «базовом занятии» китайских гастарбайтеров мы говорили и выше, так что добавим только, что китайцы не только клали кирпичи, но и производили их. С конца 1870-х годов значительная доля стройматериалов (кирпичи, известь, доски) поставляется с небольших китайских заводиков, расположенных по всему побережью. Русские предприниматели успешно с ними конкурировали, но жаловались, что не могут наладить столь же дешевый способ транспортировки своей продукции на стройки, как китайцы, которые перевозили огромные партии кирпичей на своих небольших плоскодонках-сампанах (舢舨, «шампунках» или «юли-юли», как называли их русские)((Анча и Мизь приводят в своей замечательной книге такое свидетельство «кирпичного короля» И. И. Кустера, чей завод в Гнилом Углу (один из исторических районов Владивостока) выпускал два миллиона штук кирпича в год: «(Китайские) заводы, находящиеся вне города, могут доставлять свой кирпич морем на местный рынок по цене до 3-х рублей с тысячи и могут продавать его в самом центре города по цене в среднем 24-25 рублей. Доставка же от моего завода в Гнилом Углу до Китайской или Алеутской улиц стоит от 5-ти до 6-ти рублей с тысячи, и я могу его продавать в западной части города по цене от 27 до 28 рублей за тысячу. Конкуренты появились даже в районе самого Гнилого Угла, куда стали возить кирпич с других заводов, так как разницы в стоимости его доставки на шаландах между берегом у сада Невельского и берегом Гнилого Угла почти нет» (цит. по указ. соч. С. 12).)).
В 1912 году было зарегистрировано 208 китайских промышленных предприятий((Анча, Мизь. Указ. соч. С. 67.)). Под ними подразумеваются кирпичные, известковые, кожевенные, свечные, пивоваренные и маслобойные заводы. Еще больше было мелких кустарей-ремесленников, о которых речь пойдет далее.
Торговля и ремесло
Вторым важнейшим занятием китайцев была торговля. В 1878 году из 114 торговых заведений города 57 (то есть половина) принадлежало китайцам – из них 42 лавки, 11 харчевен, 4 кабака. Спустя 20 лет китайцам принадлежало еще больше: 126 торговых и промышленных предприятий (еще 58 – русским, 8 – японцам, 5 – немцам, 2 – англичанам, 1 – другим)((Анча, Мизь. Указ. соч. С. 67.)).
Оценить разнообразие китайского бизнеса можно по описи предприятий за 1911 год. В это время во Владивостоке существовали китайские: колесные, портняжные, столярные, ювелирные, сапожные и краскотерные мастерские, салоны дамского белья, пекарни, парикмахерские, прачечные, один фотографический салон, одна щеточная, одна скорняжная, одна слесарная и одна чулочная мастерская – итого 219 предприятий, причем 60% из них было расположено в Миллионке((Анча, Мизь. Указ. соч. С. 71.)).
Специфический бизнес, которым занимались преимущественно китайцы — это пимокатные мастерские (то есть производство валенок и войлока). Работа была сезонная, востребованная с наступлением холодов. В тёплое время года пимокатчики неожиданно становились продавцами мороженого.
Но самое главное – мелкая рыночная торговля. С первых лет существования Владивостока эта сфера ассоциировалась именно с китайцами. И даже первый городской рынок (называемый Манзовским) существовал там, где сейчас находится центральная площадь города.
Сфера услуг
Третье базовое занятие владивостокских китайцев – это микро-логистика (ну то есть то же самое, чем сейчас занимаются по всему Китаю миллионы курьеров, разъезжающих на мотоциклах с эмблемой Шуньфэн (顺丰).
Весь ломовой извоз в городе был монополизирован китайцами. В отличие от пассажирского извоза, который был представлен исключительно русскими.
Кроме китайцев никто больше не брался за тяжелую и дешевую работу носильщика. В основном, носильщики ходили по рынкам, предлагая свои услуги по доставке купленных товаров домой. Стоили такие услуги сущие копейки.
Особая специализация – разносчики продуктов. Многие «старожилы цеха» имели своих постоянных клиентов, поджидая их с утра пораньше у дверей дома. Очень часто таких разносчиков отправляли на рынок одних и даже не давали денег на покупки. Китайцы приходили с продуктами прямо к дому и расчет осуществлялся уже по факту. Удобство, которое весьма ценили жители Владивостока, было совершенно недоступно для жителей остальной России (и до сих пор так, между прочим).
Читать далее: «Шафранная» Москва 1920-х · 1
Еще более тяжелая и дешевая работа – водоносы. Занятие это во Владивостоке с его извечной нехваткой питьевой воды было более чем востребовано, и тем не менее, кроме китайцев, за него никто больше не брался.
Каботажные перевозки грузов вдоль побережья на «шампунках» почти полностью были монополизированы китайцами. Взяв под контроль такие перевозки, китайцы, как следствие, получили доступ к посреднической торговле с русскими деревнями по всему побережью и соответственно стали заниматься доставкой продуктов для городских рынков.
Этот бизнес был уже весьма лакомым и для русских предпринимателей, так что городские власти неоднократно пытались ограничить деятельность китайских перевозчиков. К тому же начальство заботила зависимость снабжения города от действий иностранных подданных, ибо Владивосток уже переживал неприятные казусы, связанные с исчезновением трудовых мигрантов определенного подданства. В 1904 году из города вдруг исчезли все японские проститутки. А за несколько лет до этого экономика города оказалась под угрозой из-за того, что Россия ввела свои войска в Цинскую империю для подавления Боксерского восстания. В общем, в 1911 году законодательно был запрещен иностранный каботаж, но, как водится, «строгость закона была компенсирована необязательностью его выполнения». Постановление выполнялось чисто формально – все китайские лодки продолжили работать, но с фиктивными хозяевами из русских((Анча, Мизь. Указ. соч. С, 51.)).
Лодки-«шампунки» были не только важной составляющей городской экономики, но и значимой частью городского пейзажа. Ее поспел Венедикт Март((Венедикт Март. На Амурском заливе. Цит. по URL. Венедикт Мартов (настоящая фамилия – Матвеев) – сын первого историка Владивостока Николая Матвеева (Николая Амурского), дядя поэтессы Новеллы Матвеевой и отец поэта Ивана Елагина. Друг поэта-футуриста Давида Бурлюка и еще много кого. В 1914-20 гг. был одним из лидеров владивостокской творческой сцены, издал несколько сборников стихов. В 1920-23 гг. находился в эмиграции в Харбине, позднее вернулся в СССР, где в 1937 г. был репрессирован.)):
«Юлит» веслом китаец желтолицый,
Легко скользит широкая шаланда
По тихой глади синих вод залива.
Пред ним Востока Дальнего столица:
Владивосток за дымкою тумана,
На склонах гор застыл он горделиво.
Как всплески под кормою, монотонно
Поет тягуче за веслом китаец.
Наконец, китайцы составляли значительный (если не основной) контингент домашней прислуги. Тут у них, конечно, были конкуренты. Весьма востребованы во владивостокских домах были корейские слуги (чистоплотны) и японские специалисты – например, повара (считалось, что они самые честные и вкуснее всего готовят).
О других же сферах услуг, близких к индустрии развлечений и, скажем так, «индустрии порока», которыми также славилась Миллионка, будет следующий рассказ.
Для заглавной иллюстрации использовано фото китайцев, строящих склад и гараж по заказу Христианского союза молодых людей (1919). Источник: Д. А. Анча, В. И. Калинин, Т. З. Поздняк, Владивосток в фотографиях Мэрилла Хаскелла 1919-1920 годов.
Другие публикации проекта «Китайские страницы прошлого Владивостока»
- «Миллионка», или история единственного в России «чайна-тауна»
- Существовал ли на месте Владивостока китайский город Хайшэньвэй?
Wǒ ❤ Magazeta
Вам понравилась наша статья? Возможно, она будет интересна и вашим друзьям — поделитесь ею в соцсетях (достаточно кликнуть на иконку внизу страницы).
Если вы хотите быть в курсе наших публикаций, подписывайтесь на страницу Магазеты в facebook, vk, instagram, telegram и наш аккаунт в WeChat — magazeta_com.