Сценические опыты «Влюбленных носорогов»

В сентябре в шанхайском музее современного искусства Минъюань открылась выставка, посвященная недолгой истории экспериментального театра в Китае. Уже в самом названии выставки скрылось два вопроса: почему 30 лет и насколько он экспериментальный? Первый из них требует всего лишь уточнения, а второй – небольшого расследования.

Истории экспериментального театра в Китае вполне можно насчитать и сорок лет, если брать за точку отчета смерть Мао Цзэдуна и последующую за ней либерализацию в художественной среде. Пружина, которая сжималась не одно десятилетие, выстрелила целым поколением экспериментаторов во всех направлениях творческого проявления.

Как отмечают кураторы выставки в вступительной статье, рождение экспериментального театра в Китае принято отсчитывать с пьесы Гао Синцзяня (高行健) и Лю Хуэйюаня (刘会远) «Сигнал тревоги» (绝对信号), поставленной Линь Чжаохуа (林兆华) на сцене Пекинского народного художественного театра в 1982 году. Хотя бесспорно, это не самая первая попытка отойти от ортодоксальности натуралистичной мизансцены и реализма Станиславского. Так, 30-летний юбилей, скорее, — следствие любви кураторов к круглым датам в заголовках.

С датами немного определились, можно перейти и ко второму вопросу: что скрывается за определением «экспериментальный театр» в китайском контексте? На Западе (в контексте американской и европейской культуры) этот термин используют для определения различных движений в театре в 20-м веке, которые, главным образом, противопоставляли себя мейнстриму, не стремились к коммерческому успеху и старались оставаться независимыми и внеинституциональными. Равноправно используется термин и авангардный театр.

В 70-80-е годы термин авангард в китайской театральной среде широкого распространения не получил, чаще для обозначения ранних попыток отойти от натуралистичного театра использовался термин «исследовательский» (探索剧), как отмечает в своей статье «Notes on the (Pop) Avant-Garde in China» Росселла Феррари (2013), специалист по китайскому театру из Университета Лондона.

Экспериментальные работы появились на китайской театральной сцене в условиях, отличных от евро-американского опыта, где авангард, прежде всего, противостоит институционализации театра. Но в Китае он развивался, главным образом, в рамках институтов – государственных театров и театральных академий. Достаточно обратить внимание на тот факт, что постановка, с которой отсчитывается история экспериментального театра в Китае, была представлена ни много ни мало на сцене Пекинского народного художественного театра. Драматурги и режиссеры, канонизированные в Китае как пионеры авангарда, были приписаны (а многие остаются до сих пор) к труппам государственных театров.

В 80-е годы для художников, писателей и работников культуры в целом, приписка к государственным учреждениям была скорее всего необходимостью, чем принципиальным выбором. А постановки назывались экспериментальными, потому что режиссеры экспериментировали с новыми техниками, как отмечено в статье, посвященной одному из самых известных авангардных режиссеров Мэн Цзинхуэю (孟京辉) («Meng Jinghui, Pioneer of Experimental Theatre in China», Liang Fei, 2006).

В 1984-87 годах экспериментальная волна достигла своего апогея, новые техники и подходы стали пользоваться популярностью и со временем просто потеряли свою оригинальность. Неудивительно, что когда кураторы выставки обратились к режиссерам за материалами и видеозаписями своих постановок, многие предпочитали присылать свои последние работы, а не первые попытки экспериментов в 80-90-е.

Более радикальная волна экспериментов была сильно подогрета событиями 1989 года, когда ужесточение контроля стимулировало художников и режиссеров обращаться к аллюзии и символизму, чтобы «молчаливо» выразить свое инакомыслие.

В 90-е годы формируется и независимый театр: чтобы получить больше свободы в творчестве, режиссеры основывают собственные труппы, например, в их числе Линь Чжаохуа (林兆华) и Моу Сэнь (牟森). Однако уже к концу десятилетия они исчезают со сцены после многих лет борьбы за выживание на рынке, безразличия со стороны зрителя и постоянного давления цензуры.

Однако некоторым удастся адаптироваться к новых социально-экономическим условиям и потребностям культуры, превратив авангард в поп-авангард, как его определяет Росселла Феррари. Ярким примером такой адаптации можно назвать ранее упомянутого Мэн Цзинхуэя, которые начал с постановок пьес Театра Абсурда, «В ожидании Годо», «Балкон», «Кухонный лифт», взрастив даже небольшую аудиторию для своих постановок, состоящую из выпускников университетов в возрасте от 25 до 35 лет.

Тем не менее, со временем Мэн Цзинхуэй стало важно не просто реализовывать свои идеи, а находить точки соприкосновения с более широкой аудиторией. Так, в 1999 году он совместно со своей женой драматургом поставил «Влюбленного носорога» (恋爱的犀牛), более сотни раз собравшей полные залы и ставшей одной из самых популярных пьес в студенческих театрах.

С 2000-х в театральной практике все чаще применяют видео и другие мультимедийный технологии, что притягивает на театральные подмостки людей из нетеатральной среды, в первую очередь, современных художников (например, Ван Цзяньвэй (汪建伟) пришел из саунд-арта).

В последнее десятилетие число независимых трупп растет, хотя все находится в постоянном движении: одни студии открываются, другие закрываются. Но из личных наблюдений, за три года посещения театральных фестивалей в Шанхае и Ханчжоу, число свободных мест в залах с каждым годом все больше стремится к нулю.

В целом, не могу не согласиться с Росселой Феррари, китайский авангардный театр (как и визуальное искусство) не находится в оппозиции к мейнстриму или противится институционализации, он просто никогда и не уходил в подполье. Он скорее стремится обогнать мейнстрим, не противопоставляя себя ему, и заставив его адаптироваться и изменяться вслед.

Ольга Мерекина

Автор: Ольга Мерёкина

Родилась во Владивостоке. Живет в Ханчжоу и Шанхае. BA (2007) востоковедение, MA (2014) современное искусство и кураторские исследования. Участник арт-коллектива Illumin8tors.