Матриархат мосо: между очагом и телевизором

Мосо — это немногочисленная народность в составе группы наси, проживающая в провинциях Сычуань и Юньнань, недалеко от тибетской границы. Мосо зачастую описывают как матриархальный народ, где девочки в полную силу занимаются домашним трудом, а взрослые женщины обычно являются главами семей и ответственны за экономические решения. Широко распространены представления о том, что у этой народности распространён гостевой брак и многомужество, а дети и вовсе не знают, кто их отец. Фотограф Ирина Ковальчук провела две недели в деревне мосо и понаблюдала за их жизнью и бытом изнутри.

“Я попросила у Великой матери десять поросят, и вот моя свинья родила как раз десять”, – делится со мной Лао Ма. В это время она выливает кашу в корыто для той самой свинки-героини, абсолютно черной и размером чуть ли ни с саму женщину. Для Лао Ма это все — ежедневная рутина: говорить о Великой матери, как о явно существующей в этом мире персоне, кормить с утра всю живность, распрямлять самостоятельно молотком гвозди, ходить за хворостом с огромной корзиной за спиной. С одной стороны, Лао Ма живет той же жизнью, что и тысячи других фермеров по всему Китаю. С другой стороны, она – глава семьи, включающей двух ее братьев, у нее во владении огромный дом, и внуки на воспитании. Не знаю, был ли у нее когда-нибудь муж. Там, где она живет, это необязательно. Лао Ма – женщина из народности мосо (摩梭, mósuō). Той самой, сохранившей до наших дней матриархальный уклад жизни и традиции гостевого брака.

Лао Ма – конечно, не имя. Но никто в семье ее по-другому не называет. Поэтому и я начала говорить просто “ма”. Я прихожу в ее дом каждое утро вот уже две недели. Как на работу. Вся семья наконец привыкла к иностранке с камерой и перестала обращать на меня внимание. Иногда даже доверяют подмести двор или поиграть с детьми. Старшее поколение говорит на путунхуа примерно на том же уровне, что и я. Поэтому с общением проблем нет. Все просто и лаконично.

Мне давно хотелось провести какое-то время в одном из домов около озера Лугу, где и живут мосо. Это между провинциями Юньнань и Сычуань. Вся общественная жизнь вращается вокруг женщин – они являются главами семей, владелицами бизнесов, не выходят замуж и принимают понравившихся мужчин под покровом ночи. Никакого официального брака не существует. Детей воспитывает семья матери, которая, кстати, включает ее братьев (они вполне могут иметь собственных детей, но живут и работают с сестрой или матерью). Описание выглядит очень экзотичным. За этим я и ехала.

Лао Ма просыпается каждое утро в 5.30, набирает воду в чайник, будит внуков, и все они отправляются молиться Великой матери. Лао Ма молится, дети – мальчик четырех лет и девочка пяти — помогают, как могут. По пути мы бросаем пару деревянных щепок в специальную печку рядом с домом. Для Будды. Благодаря этому ритуалу (а его исполняют практически около каждого дома) вся улица погружается в густой дым, и мы идем сквозь него к соседнему лесу. Там у Лао Ма есть специальная площадка для молитвы, оборудованная соответствующим образом. Она разжигает небольшой костер, кружится вокруг него, поет. Дети играют с ритуальными кукурузными зернышками. В конце танца им приходится собрать их в ладошки, отдать бабушке, чтобы та их опять раскидала. Но уже целенаправленно. За поросят, например.

К 6.30 мы возвращаемся домой. Традиционный дом мосо – огромный. Это почти замок. Внутри находится самая старая часть. Как сказала мне дочь Лао Ма, этому сооружению около 500 лет. Толщина стен выдержит, кажется, любую осаду. В нашем понимании это гостиная, совмещенная с кухней. Темная. Внутри – традиционный очаг. То есть, место для костра, на котором готовят еду. Почти все пространство вокруг очага, где можно сидеть, — это мужская зона. Женщинам туда наступать нельзя. Обычно старший брат Лао Ма, если не косит траву, сидит именно здесь и курит трубку. Справа от очага – телевизор. Никогда не видела его включенным. Так же, как и стиральную машинку. Она есть, но стирают женщины (ни разу не видела мужчину за этим делом) в соседнем ручье.

Вообще, вся жизнь семьи (и других семей в той или иной степени) – смесь обрядного, старого и кричаще нового. Смартфоны на фоне очага во время ужина. Джинсы, вписанные в традиционный костюм. Все эти бытовые приборы, которые покупают как красивую мебель. Однажды я поглядывала за соседом, который проводил буддийский ритуал с набором устрашающих фигурок из соленого теста. В футболке супермена. Прихлебывая водку (очень сильная связь между мистикой и алкоголем у них).

Новая часть дома построена вокруг старой. Я не считала, сколько там комнат, но выглядит, как маленькая гостиница. Есть специальная кухня, где готовят еду для домашней живности. Погреб, где хранят засоленные туши свиней (местный деликатес). Маленький алтарь. Туалет – на улице. Душ я не нашла.

До обеда вся жизнь идет по своему деревенскому расписанию. Братья Лао Ма, младший и старший, косят траву, перебирают кукурузу, попивают пиво перед обедом. Играют с внуками. Ее дочь и внучка в это время развлекают туристов: наряженные в традиционные костюмы, управляют лодкой, перевозя их с одного берега на другой и отвечая на каверзные вопросы. А вы знаете своего отца? А у вас есть муж? А любовник? Усталые женщины, размахивая веслами, выдавливают из себя ответы. Туристы хотят видеть сильных женщин, которые после продолжительных заплывов, ведут активную светскую жизнь.

Обед готовит Лао Ма. Суп с засоленной свининой (она везде!), вареный картофель, огуречный салат. Мужчины ставят чайник из своего специального угла. Вся семья — в сборе. Дети бегают вокруг. Никакого особенного отношения ни к мальчику, ни к девочке. Обоих балуют, как в обычных семьях по всему миру.

После обеда мы идем за хворостом. Это, оказывается, ритуал. Допускаются только женщины. Хотя в какой-то момент кажется, что это просто такой вот своеобразный девичник. Совместить полезное с приятным. Мы берем с собой какую-то простую еду и чай. Опять идем вдоль той же улицы, что и с утра, встречая по дороге смеющихся женщин с огромными корзинами за спиной. Тут все возраста – от девочек до бабушек. Все бодро шагают. И столь же бодро карабкаются по горам. Два часа сбора хвороста, и потом – долгожданный привал. Я не понимала, о чем говорили уставшие, но довольные владелицы домов и лодок. Судя по интонациям, это были последние деревенские сплетни. И потом – с корзинами за плечами – домой. Корзина весит столько, что без помощи друг друга встать с ней невозможно. Вот такой вот традиционный женский фитнесс.

Ближе к вечеру дочь Лао Ма начинает собираться на ночную работу. Большая часть дохода в фермерских семьях – это туризм. Поэтому все, кто имеет отношение к народному творчеству, не упускают возможность получать из этого прибыль. Мы медленно бредем по улицам, встречая все больше и больше женщин и мужчин в нарядных костюмах. Традиционный крой, но с пайетками. Под пышными юбками – джинсы. Мужчины потягивают пиво. Не могу сказать, что шоу мне не нравится. Да, как всегда в таких случаях, оно выглядит немного гротескно и лубочно, но… Зрители танцуют вместе с артистами. Много улыбок. У женщин невероятно красивые голоса. Молодые парни подхватывают меня (и всех прочих годных по весу зрительниц) на руки и кружат в безумном ритме, хохоча, как дети. Все заканчивается около 10 вечера.

В это время деревня уже спит. Дочь Лао Ма снимает парик, мы идем с ее подругами обратно. Встречаем по дороге ее “мужа”. Да, он приходит ночью. Весь день чинил лодки, говорит. Мы пьем ночной чай. “Муж” живет в соседнем доме с мамой и сестрами. Комната тут, комната там. Обнимает сына. Все расходятся спать.

Самое удивительное во всей этой истории, что, не смотря на вполне себе имеющие место быть матриархат и гостевой брак, жизнь мосо, в принципе, мало чем отличается от жизни, например, народа и, который живет тут же неподалеку. Все те же циклы по посадке и сбору урожая. Все те же молитвы – о детях, поросятах и картошке. Все та же спутанность традиций и гаджетов. Ну, а как там у кого устраивается личная жизнь, оказалось, очень мало влияет на картину в целом. Ну, живет мужчина формально с мамой… Удивите этим итальянцев, например!

P.S. Я ездила к мосо в 2012 году, и помимо Лао Ма, к сожалению, не помню имен остальных членов семьи. Что, без сомнения, портит впечатление, но увы, никакого способа исправить это недоразумение нет.

Фотографии и текст: Ирина Ковальчук

Wǒ ❤️ Magazeta

Вам понравилась наша статья? Возможно, она будет интересна и вашим друзьям — поделитесь ею в соцсетях (достаточно кликнуть на иконку внизу страницы).

Если вы хотите быть в курсе наших публикаций, подписывайтесь на страницу Магазеты в facebook, vk, instagram, telegram и наш аккаунт в WeChat — magazeta_com.