Лунный заяц в поэзии Востока

Спасибо Владимиру Бондаренко за предоставленный материал.

…

Китайская лирика во все времена была тесно связана с историей своей страны, с древней мифологией, с историческими личностями  и легендарными фигурами, с обычаями и традициями древнейшей цивилизации. К примеру, о луне, пожалуй, пишут все поэты мира, но в европейских традициях тема луны – это, как правило, лирическая, любовная тема. В китайской поэзии луна – это повод поразмышлять о природе и об истории. А главный символ китайской луны – это лунный заяц, толкущий под коричным деревом жизни свое снадобье бессмертия яшмовым пестиком в агатовой ступке.

В китайской поэзии луна воспевается , начиная с древних народных песен из  «Шицзин» и юэфу. Луна – символ Инь, женского начала, а с Инь начинается любая жизнь. Вот и великий Ли Бо посвятил самой луне немало чудных строк, в том числе и знаменитое стихотворение «Думы тихой ночью»:

У самой моей постели
Легла от луны дорожка.
А может быть, это иней? –
Я сам хорошо не знаю.
Я голову поднимаю –
Гляжу на луну в окошко.
Я голову опускаю –
И родину вспоминаю.

(Пер. А. Гитовича)

Поэты, как правило, даосы по природе своей, они отодвигали конфуцианский распорядок, буддийскую сосредоточенность, и уходили в бесконечный бессмертный мир чувств и переживаний.  Даже, если они писали о природе или о битвах, они развеивали свою печаль о скоротечности жизни  вином, но и вино скорее – было еще одной попыткой уйти на острова бессмертных, подняться на гору Куньлунь или устремиться к луне и лунному зайцу. Раскрепощаясь с помощью вина поэт сближается и с луной и с Небом, выходит за рамки ритуалов и церемоний. Кстати, уже не раз отмечалось, что в китайской поэзии вино не приводит к мыслям о сексе, о юных девах, о разгуле. Любовная лирика – это нечто совсем иное, если она и есть в китайской поэзии.

Как пишет автор предисловия к «Антологии китайской поэзии» «О том, что за строкой» И.Лисевич : «Для китайца в произведении  истинной  поэзии  почти  всегда  есть  подтекст, поэзия не может говорить прямо; образы должны воссоздаваться не в   произведении,  а  в  самом  сердце  читателя,  повинуясь   закону   созвучия подобного; только тогда они не останутся  чем-то  внешним,  посторонним  для  читателя, только  тогда  будут  для  него  истинно  живыми.  Приемы  скрытой ассоциации, внутреннего параллелизма всегда  почитались  наивысшей  ступенью поэтичности, и материалом для них всегда служили образы природы. Чаще  всего эти образы напоминали о неумолчном биении времени, приобщая читателя  к  его вечному движению, объединяя человека и мироздание. Бурное половодье и буйное цветенье трав – приметы радостной весны, холодная краса  хризантемы  и  стаи тянущихся к югу диких гусей – привычные приметы тоскливой осени…»

Продолжение читайте отдельным файлом — Лунный заец в поэзии Востока (MS Word, 643kb) (В.Г. Бондаренко)