Женские истории в фильмах китаянки Энн Хуэй

Изучая тему присутствия женщин в кино, Валерий Мусиенко подметил, что гендер до сих пор становится причиной определённой снисходительности к женскому творчеству как в узких кругах синефилов, так и на мировом уровне. Так, фильмы женщин-режиссёров рассматриваются некоторыми, как остаточного характера вклад женщин в и без того богатую кинокультуру. Но на самом деле, подобно женщинам, которые заняли в прошлом традиционно мужские профессии, женщины-режиссёры заняли важное место в кинематографе. Они хорошо знают проблемы, с которыми представительницы их пола сталкиваются в общественной и частной жизни. Именно поэтому они вносят огромный вклад в те аспекты кинокультуры, которые касаются пола, сексуальности, семьи и вопросов идентичности. Теория авторского кино утверждает, что фильмы следует интерпретировать как продолжение их создателей, и китайские женщины-режиссёры действительно вкладывают свою жизнь, заботы и взгляды в свои фильмы. Валерий Мусиенко рассказывает историю наиболее яркой из них — Энн Хуэй.

Приведённый ниже отрывок из рассказа китайской писательницы Дин Лин (丁玲, 1905-1986) «Мэн Кэ» (梦珂), неожиданно точно фиксирует положение женщин в начале развития кинематографа на территории Китая и их замешательства по этому поводу:

«Мэн-кэ села на третий стул. Какой-то молодой человек, выслушав указания режиссёра, подошёл к ней и попросил умыться. Потом покрыл ей лицо розовым гримом и густо напудрил. Мэн Кэ оглянулась на других: у всех были ярко-красные губы, чёрные ресницы. Она поглядела на себя в зеркало — типичная проститутка с проспекта Сымалу. Почему она повинуется указаниям господина Чжэня и позволяет гримировать себя?

Вскоре её повели на съёмочную площадку. Там уже горели ртутные лампы и были расставлены декорации, изображающие сад, залитый ярким лунным светом. Мэн-кэ вместе с другой актрисой должна была выбежать из темноты на освещённое место, сесть на скамейку и, подталкивая подружку в бок, рассказать ей забавную историю, а затем, когда появится актёр, с равнодушным видом незаметно скрыться. Вот и всё».

Кадр из фильма «Всё о любви» (得閒炒飯, Энн Хуэй, 2010)

Женщины-режиссёры в Гонконге

Гонконг может похвастаться самыми знаменитыми и космополитичными современными женщинами-режиссёрами. Они охватывают весь спектр работы с камерой — от рекламы на MTV до малоизвестных авангардных документальных фильмов о политике. В их рядах женщины из разных поколений, с разным образованием, сексуальной ориентацией и политическими взглядами. Многие из них приобрели международную известность, в том числе Энн Хуэй, Клара Ло, Мейбл Чунг и другие. Некоторые идентифицируют себя как феминистки, другие предпочитают не ассоциироваться с определённой идеологией; однако все они сталкиваются с проблемами своего пола.

Как указывает Симона де Бовуар в экзистенциальных терминах, гендер – не столько «естество», сколько позиция внутри социальной структуры, а также процесс «становления». Гонконгские женщины-кинематографисты «созданы», а не «рождены» быть «женщиной» в гибридном, изменчивом, постколониальном, космополитическом пространстве Гонконга. Практически все они поднимают вопросы, касающиеся статуса женщин в Гонконге и их отношения к мировым культурным нормам. Их фильмы, сопоставленные с нынешними феминистскими пониманиями гендера, сексуальности и женских ролей в современном постмодернистском обществе, составляют важную часть сложной головоломки кинокультуры Гонконга после 1997 года.

Поскольку Гонконг кардинально изменился на рубеже тысячелетий, феминизм здесь претерпел не менее разительные преобразования со времён женского движения «Второй волны» в эпоху после Второй мировой войны. Так как феминизм формирует нынешние дискурсы, связанные с гендерными различиями и сексуальностью, женщины-режиссёры позиционируют себя как политические деятели, вовлечённые в идеологическую работу по преобразованию женских образов на экране.

Они занимаются этими вопросами в конкретном месте — бывшей британской колонии, владениях КНР, типичном мультикультурном городе, где Восток «встречается» с Западом. Это также место, где китайское (конфуцианское) отношение к женщинам, семье и сексуальности сталкивается не только с евро-американским христианством, но и с наследием ислама, индуизма и зороастризма. Так, мультикультурность Гонконга усложняет им задачу освещения вопроса о месте женщин в обществе и проблем, с которыми они сталкиваются.

Женщин-кинематографистов Гонконга обычно привлекают конкретные сюжеты и эстетические формы: роль женщин в китайской семье, работающие женщины, положение женщин в общественной жизни и политике, насилие в семье, секс-бизнес, общество потребления, лесбийские отношения, романтика и женские желания. Женщины-режиссёры чуткие к вопросам пола и сексуальности, меняющейся природы идентичности, которые не могут быть статичными по мере того, как Гонконг изменил свой суверенитет, глобальная экономика изменила классовые отношения и трудовые роли, а культура стала более глобальной, мультиэтнической, многонациональной и многоязычной.

Энн Хуэй и её вклад в кинокультуру Гонконга

Энн Хуэй. Источник: cinephilia.net

Энн Хуэй (许鞍华), пожалуй, самая известная и плодовитая режиссёрка Гонконга. Она родилась в 1947 году в Маньчжурии, в семье японки и китайца. Энн выросла в Макао и Гонконге, изучала английский язык и сравнительное литературоведение в Университете Гонконга, а затем киноведение в Англии. Её фильмы демонстрировались по всему миру, в том числе и на Каннском кинофестивале. Энн Хуэй получила награду за лучшую режиссуру на 28-м фестивале Гонконгской кинопремии (2009), а фильм «Простая жизнь» (桃姐, 2011) выиграл Кубок Вольпи за лучшую женскую роль (Дини Ип, 叶德娴).

Коллеги по цеху признают её международный статус и даже используют образ в своих фильмах. Например, в работе режиссёра Цай Минляна (蔡明亮) «Река» (河流, 1997) Энн Хуэй играет роль режиссёрки в ключевой сцене, в которой главный герой Сяо Кан (李康生) соглашается сыграть труп, плавающий в загрязнённой реке Тайбэя. Как показывает фильм Цая, в творчестве и в реальной жизни гонконгские женщины-режиссёры, такие как Энн Хуэй, представляют собой силу Новой волны, которую другие режиссёры-мятежники (включая Цая) должным образом отмечают на экране.

Личность Энн Хуэй выходит далеко за рамки её фильмов, и хоть она не считает себя художницей, важно рассматривать её фильмы как выражение особого видения, чтобы получить более полную картину её восприятия мира. Сама Энн Хуэй склонна рассматривать свой стиль как «изменчивый», что позволяет ей легче адаптировать различные жанры и способы создания фильмов без особого авторского стиля, присущего таким режиссёрам, например, как Вонг Карвай.

Работы Хуэй — показательные примеры кинофильмов, создающихся и другими женщинами-режиссёрами Гонконга, многие из которых не удостоены чести быть «признанными авторами» — возможно, из-за отсутствия амбициозности, бушующей на мировой арене. На самом деле отношения между стилем и полом довольно сложны. В литературных и культурных исследованиях ведутся серьёзные споры о женском авторстве, гендерном видении и женском стиле; остаётся спорным вопрос о наличии каких-либо отличительных черт женского искусства. Однако видеть в таких режиссёрах, как Энн Хуэй, авторов (единичных и обладающих символической властью над своими творениями) — важное условие при анализе их фильмов, даже в эпоху, когда теоретики культуры, такие как Ролан Барт, объявили о «смерти автора». Отказ от идеи авторства может быть преждевременным для женщин, поскольку до недавнего времени они считались неспособными к режиссуре.

Хотя мужчины-режиссёры также занимаются женской будущностью, в фильмах Энн Хуэй женщины Гонконга освещаются иначе, чем в других картинах. В этих фильмах затрагиваются общие для кинокультуры Гонконга проблемы, в том числе домашнее насилие, семейная жизнь и романтические отношения. Однако в них всё отображается под другим углом, с вниманием к деталям, которые другие режиссёры преуменьшают. Энн Хуэй много раз открещивалась от ярлыков, под которые подгоняли её карьеру режиссёрки: «Новая волна», «режиссёр и феминистка». Например, в одном интервью она говорит:

«Причина, по которой я так часто рассказываю женские истории в своих фильмах, заключается в том, что мне очень легко поставить себя на их место. Для меня моя идентичность как женщины означает не феминизм, а способ мышления и взгляд на мир. Я не могу избежать этого».

Помимо того, что Хуэй является гражданкой мира (как выражается в своей статье о ней Джина Маркетти), она также является гонконгской женщиной, маргинализованной в мировом кинематографе из-за своего пола, постколониального статуса и этнической принадлежности. Космополитизм же даёт возможность присоединиться к мировым кинематографистам, внести свой вклад в мировую кинокультуру и принять участие в престижных международных фестивалях.

Космополитизм самой Энн Хуэй, тем не менее, не находит явного проявления в её творчестве. В своих картинах она рассказывает о том, что и постколониальный статус Гонконга, и традиционные взгляды на женственность в китайской культуре исключают таких как она из социальной жизни. К примеру, фильм «Наша жизнь в микрорайоне Тяньшуйвэй» (天水圍的日與夜, 2008) рассказывает о современных проблемах китайского общества, где «соседи ближе, чем дальние кровные родственники», а конфуцианские ценности выступают оправданием для мужских привилегий в повседневной жизни, от которых страдают женщины. Героиня Квай (鮑起靜), пожертвовавшая своей юностью ради блага своих братьев, не должна вмешиваться в их конфуцианские обязательства перед матерью, слишком часто напоминая родне о её статусе обедневшей вдовы. Бабушка, живущая по соседству, должна тихо исчезнуть со сцены, потеряв мужа и дочь, и не напоминать о своём существовании внуку — единственному родному человеку.

Кадр из фильма «Наша жизнь в микрорайоне Тяньшуйвэй» (天水圍的日與夜, Энн Хуэй, 2008)

Некоторые из самых мрачных взглядов Хуэй, по сути, представляют собой провал демократических обещаний, касающихся человеческого достоинства, верховенства закона, равенства и универсальных прав женщин. Фильмы, в которых Энн Хуэй изображает политический активизм, выдвигают эти вопросы на первый план, поскольку они отражаются в образах людей, решающих местные проблемы, но на транснациональной сцене. Её знаменитый ранний фильм «Люди в лодках» (投奔怒海, 1981), выросший из интереса к историям вьетнамских беженцев, оказавшихся в лагерях в Гонконге, фокусируется на японском фотожурналисте. По сюжету, во Вьетнаме после 1975 года он узнаёт о тяжёлом положении людей, брошенных на произвол судьбы после войны. В фильме «Сияющий в ночи» (今夜星光灿烂, 1988) студенческие активисты из Университета Гонконга выходят на улицы, а в ленте «Обыкновенные герои» (千言万语, 1999) главная героиня Соу (李丽珍) становится активисткой, стремящейся улучшить условия жизни людей, живущих на рыбацких лодках в убежищах от тайфунов, таких как она сама, которым постоянно угрожают депортацией из-за их плавучего жилья.

Но как же проявляется космополитизм в фильмах Энн Хуэй? Картина «Песня изгнанников» (客途秋恨, 1990) совместного производства Гонконга, Тайваня и Японии очень красноречиво свидетельствует о том, что космополитизм преобладает над патриотизмом.

Кадр из фильма «Песня изгнанников» (客途秋恨, Энн Хуэй, 1990)

По сюжету картины, Хуэйин (張曼玉), молодая режиссёрка, которая во многих отношениях похожа на саму Энн Хуэй, совмещает свою японскую идентичность с китайским воспитанием. Её мать, родившаяся в Японии, остаётся жить в Гонконге, не следуя за своей дочерью в Канаду. В итоге «космополитичные женщины» обживаются на своих местах. Однако фильм на этом не останавливается. Хуэй предлагает другое политическое видение событий после 4 июня 1989 года, когда и проходили съёмки фильма, используя в качестве параллели эпоху Культурной революции (1966–1976), на фоне которой разворачиваются действия фильма.

Героиня Хуэйин пересекает границу, чтобы навестить своих любимых бабушку и дедушку по отцовской линии, которые репатриировались, чтобы «помочь» Китаю, но вместо этого стали жертвами культурной революции. Она посещает Китай, но совершенно не испытывает соблазна остаться. Её космополитичность, сформированная мультикультурным Гонконгом — британской колонией и убежищем для этнически и расово-смешанных семей и — в данном случае — женской общественной активности, уводит её от маоизма, коммунизма и китайского национального государства. Героиня слишком светская, чтобы купиться на левую партизанскую политику, слишком резкая, чтобы сочувствовать хунвейбинам, и слишком независима, чтобы попасть в ловушку «патриотического» или «сыновнего» долга. Космополитизм позволяет и режиссёрке, и её героине избегать материкового Китая и обращаться к более широкой аудитории.

В своих работах женщина-режиссёр из Гонконга Энн Хуэй говорит не только с жительницам Гонконга, но и с женщинами всего мира, постулируя перемены в отношении к ним. Уделяет она внимание и ограничениям космополитического взгляда на мир, поскольку универсальные решения не могут учитывать сложностей, которые характерны конкретным обстоятельствам, из которых женщины в китайском обществе вынуждены находить выходы самостоятельно.

Использованные материалы:

  1. Ann Hui, a Director Who Captures Ordinary Women’s Lives, China.org.cn.
  2. Blackwell W. A companion to Hong Kong cinema edited by Esther M.K. Cheung, Gina Marchetti, and Esther C.M. Yau., 2015.
  3. Szeto, Mirana M. “Ann Hui at the Margin of Mainstream Hong Kong Cinema,” in Hong Kong Screenscapes: From the New Wave to the Digital Frontier (eds. Esther M.K. Cheung, Gina Marchetti and Tan See Kam), Hong Kong: Hong Kong University Press, 2011.

Для заглавной иллюстрации использован кадр из фильма Энн Хуэй «Золотая эпоха» (黄金时代, 2014). Источник: critikat.com

Фото аватара

Автор: Валерий Мусиенко

Я много лет увлечён кинематографом вообще и китайским в частности. Когда я пишу свои статьи, то надеюсь, что они смогут выразить моё восхищение этим искусством, а читатели не позволят своему интересу угаснуть после прочтения, включив какую-нибудь ленту с «электрическими тенями».

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *