Китаеды, всем привет! Очередная порция наукообразного. Не судите строго. Совсем свежак…. Копаю тут по степям Монголии и предлагаю на Ваш суд.
В ходе экспедиционного исследования (ПМА, Монголия, 2010) мною не были обнаружены места компактного проживания представителей русского национального меньшинства в столице АР Внутренняя Монголия. Информация, предоставленная в администрации города, позволяет утверждать следующее. Основную часть временной русскоязычной общины Хух-Хото образуют студенты и работающие в вузах города преподаватели из России. Тем не менее, мне удалось найти и опросить пять семей, относящих себя к русскому национальному меньшинству, что позволяет говорить о присутствии в центральной части АР Внутренняя Монголия малочисленного коренного русскоязычного населения.
Все опрошенные мной представители русского национального меньшинства г. Хух-Хото внешне утратили антропологические характеристики, позволяющие отнести их к европеоидной расе. Принадлежность к национальной группе выражается в самоидентификации, исторической памяти, общности места рождения, частично – в религиозных обрядах, ряде сохраняемых традиций и предметах быта. Все опрошенные являются выходцами с северо-восточной части АР Внутренняя Монголия – с бывшей Маньчжурии. Только две из пяти семей поддерживают связи друг с другом, остальные сохраняют свою национальную принадлежность, так сказать, «для внутрисемейного пользования».
Первая из опрошенных семей состоит из пяти человек. Муж Ли Сяоцзюнь, жена Мария, их дочь с мужем и ребёнком. Дочери тридцать пять лет, родителям свыше шестидесяти. Молодые годы родителей пришлись на период культурной революции. Бабушки по материнской линии как мужа, так и жены были русскими, жившими в приграничных российских деревнях и вышедшими замуж за китайских крестьян. Внешне не имея сходства с русскими, Ли Сяоцзюнь и Мария в годы культурной революции поженились и уехали в Хух-Хото. Как оказалось, это спасло их от многих тягот жизни полукровок. Во-первых, они не испытали гонений, как «советские шпионы». Во-вторых, им не пришлось отказываться от своего «русского происхождения», поскольку это в городе никого не интересовало. Родители Ли Сяоцзюня и Марии рано умерли, а потому возвращаться в Трёхречье необходимости не было.
Из дома пара увезла лишь несколько вещей, которые в настоящее время и составляют основную часть их «русской биографии». Это сильно потемневшая икона Николая Чудотворца, льняная скатерть, расшитая русским красным узором, и серебряная вилка с вензелем «Н.О.П.».
В Хух-Хото Ли Сяоцзюнь сначала долго работал на заводе, а затем получил возможность поступить в один из технических институтов. У Марии профессиональная деятельность сложилась несколько необычно. Получив в наследство от родителей православную веру, она, не найдя в столице православного храма, но нуждаясь в духовном окормлении, приняла католичество, не увидев различий с верой своих предков. Христианство в Китае не раз переживало эпоху гонений. Так было и в императорском Китае, это же повторилось и после провозглашения КНР. Гонения закончились только к 1980-м годам. Мария закончила педагогический институт и всю жизнь проработала преподавателем. Вместе с тем, она никогда не покидала католической общины, накрепко связав свою деятельность с церковью. Сейчас она активный участник всех работ, проводимых католической церковью Хух-Хото. Именно в церкви ей дали имя Мария, которое она считает своим «главным именем». «Это имя Матери Господа!» – именно так мотивирует она отказ в быту от своего китайского имени. Мария досконально знает историю христианства в столице Внутренней Монголии. Эти сведения она часто рассказывает своим ученикам на внеклассных занятиях. Она одна из тех, кто работал над архивами, посвящёнными теме христианства в Хух-Хото. В дальнейшем эти сведения легли в основу ряда книг, рассказывающих об истории города.
Дочь, зять и внук Марии и Ли Сяоцзюня христиане – католики. Каждое воскресенье они всей семьёй ходят в храм. Дочь немного знает русский язык – учила в институте. Русскому языку она учит и своего восьмилетнего сына, хотя тот плохо говорит по-русски. Её муж ханец.
Вместе с тем, все трое – Ли Сяоцзюнь, Мария и их дочь – считают себя представителями русского национального меньшинства. На вопрос о том, что же их характеризует как русских, они отвечают: «Русскими были наши предки. Мы отмечаем Пасху как русские и по русскому календарю».
Любопытно, что свою принадлежность к католической церкви они не рассматривают как отход от своих «русских корней». Вероятно, сказывается полученное высшее образование, и, как в случае с Марией, и длительный опыт общения с западной религиозной культурой. Мария проповедует идею о родственности всех ветвей христианства и отрицает расхождения. Чем объяснить такую терпимость? Может быть, глубоким пониманием основ христианства. А, может быть, наоборот, поверхностным знанием, столь свойственным китайцам в сфере религии.
Мария постоянно аппелирует к истории христианства во Внутренней Монголии. И ей она действительно хорошо известна. Считаю необходимым воспроизвести приводимую Марией информацию, как возможный ключ к пониманию уникальности данной конкретной семьи как слияния целого ряда культурных традиций.
Продолжение №2:
Итак, в начале 1830-х годов французские католические миссионеры прибыли в центральные и западные районы Внутренней Монголии для проповеди христианства. Здесь они создали «монгольский просветительский район» (蒙古教区 мэнгу цзяоцюй). В 1865 году ими была основана «Община Святого сердца Богоматери» (圣母圣心会шэнму шэнсиньхуй) для координации деятельности района. Деятельность католиков была весьма успешной: в районе Тумочуань (土默川) ими было построено свыше 30 храмов и более 5000 человек были обращены в христианство. Главной сложностью миссионерской деятельности католиков являлось непонимание простыми китайцами основ западной культуры. Это порождало разночтения в толковании Священного Писания и рост числа «псевдохристианских образований». В целом же, работа проповедников была весьма успешной.
Так продолжалось вплоть до 1900 года, когда в ходе восстания ихэтуаней были сильно повреждены либо уничтожены храмы не только в районе Тумочуань, но и храмы, располагавшиеся за северными воротами старого Хух-Хото. Кроме того, было убито свыше 20 западных миссионеров, что нанесло непоправимый ущерб всей католической общине.
В 1901 году цинское правительство подписало с западными странами договор, согласно которому в Китае разрешалась проповедь христианства, что дало новый толчок распространению и развитию данной западной религии в стране. Миссионеры пересмотрели принципы своей деятельности и учли совершённые ошибки. Они не хотели, чтобы их работа впредь воспринималась как иностранная, а потому ими стали осуществляться усилия по укреплению связей с местным правительством. Религиозная деятельность района Тумочуань стала отправляться с новой силой и с гораздо большей скоростью. Число верующих существенно возросло.
К 1922 году во Внутренней Монголии было восстановлено и построено много храмов, активно читались проповеди, однако всё ещё не было специализированного учреждения по подготовке священников и миссионеров. «Община Святого сердца Богоматери» обратилась к китайскому руководству с просьбой урегулировать данный вопрос. В результате, в 1922 году на территории нынешней провинции Шаньси в городе Датун (大同) был основан Католический философско-теологический институт (天主教神哲学院), а уже спустя два года он начал приём учащихся. К 1930 году из-за того, что институт не мог вместить всех желающих, он разделился на две части – Датунский теологический институт (大同神学院) и Суйюаньский философский институт (绥远哲学院). В 1935 году на площади в 55 му1 улицы Шуймо (水磨街) за северными воротами старого Датуна началось строительство новых учебных зданий института, и уже в 1936 году они начали принимать учеников. Однако после того, как в 1946 году в ходе освободительной войны самолёт Гоминьдана разбомбил Датун, Датунский теологический институт был вынужден переехать в Суйюань, где, объединившись с философским институтом, они образовали Суйюаньский католический философско-теологический институт (绥远天主教神哲学院).
Китайцы отмечают тот факт, что, проникнув в Китай, католические миссионеры попытались завоевать сердца людей благотворительностью, что действительно имело результат. Местные жители испытывали тёплые чувства к проповедникам. После восстания ихэтуаней католики осознали, что особое значение имеет искоренение ненависти, испытываемой китайцами ко всему инородному, в частности к религии.
После того, как главный католический храм Тумочуань был переведён в Суйюань, «Общество Святого сердца Богоматери» построило больницу и привезло в Суйюань не только западных специалистов, но и западные лекарственные препараты. Общество оказало большую помощь в деле профилактики и лечения болезней, в деле лечения и спасения раненых в ходе военных действий. Сейчас эта больница (公教医院) – это Народная больница г. Хух-Хото (呼和浩特市人民医院).
Помимо этого, «Общество» открыло в Тумочуань несколько десятков домов престарелых и детских образовательных учреждений. В итоге, число стариков, инвалидов и детей, охваченных их вниманием, достигло количества свыше тысячи человек. Также ими были открыты школы начального и среднего образования. Дети из бедных семей имели возможность получать религиозное образование и изучать основы западной культуры. Не менее важным фактором в формировании благоприятного образа католичества в умах местного населения был тот факт, что в годы неурожая и стихийных бедствий католические общины всех районов Китая раздавали продукты питания и одежду своим подопечным, а также многим нуждающимся. Всё это оставляло глубокое впечатление в душах местного населения. Таким образом, накануне провозглашения КНР в Хух-Хото было уже 19 храмов, 43 священника, 25 монахинь и свыше 3700 верующих.
После 1949 года католичество в Китае попало под строгий контроль. Любая Иностранная религия воспринималась как попытка экспансии со стороны Запада. Именно поэтому все западные миссионеры были вынуждены вернуться к себе на Родину. Католичество г. Хух-Хото в соответствии с курсом на «независимость» и право на «свободу религиозной деятельности» встало на путь «самообеспечения» и «самоуправления». Огромнейший урон религиозной деятельности и жизни простых верующих нанесло десятилетие «культурной революции». И только после разгрома «банды четырёх» жизнь католической общины Хух-Хото стала возрождаться. В 1985 году вновь открылся Католический философско-теологический институт Внутренней Монголии, сразу приняв на учёбу свыше 200 человек. Сейчас католичество в Хух-Хото может, наконец, нормально развиваться.
Китайцы разграничивают в своём сознании католичество и христианство. Они слабо представляют себе тот факт, что христианство соединяет в себе католичество, православие и протестантизм. В этой связи они полагают, что «христианство» проникло в Китай значительно позже – в 1884 году, вместе с английскими проповедниками, которые также весьма скоро основали в Хух-Хото ряд храмов.
Весьма активную проповедь вело английское христианское общество «Сичахуэй» («西差会»). В 1924 году его силами был построен храм.
Удивительно, но для обозначения понятия «христианский храм» в китайском языке используются совершенно разные термины. В случае с католичеством и православием речь идёт о «教堂», что при дословном переводе означает «зал, где наставляют/обучают». Для обозначения протестантского храма используется термин «礼拜堂», что дословно можно перевести «зал для богослужений», то есть фактически китайский аналог русского «дом молитвы».
Помимо храма протестанты строили амбулатории, присматривали за больными и обучали маленьких девочек-послушниц. В 1926 году в «новом городе» Хух-Хото ими были построены ещё два храма – на Западной и Южной улицах. Всё это способствовало росту числа верующих, численность которых весьма скоро превысила 1000 человек. Длительный период времени протестантство не испытывало больших проблем в общении с китайским руководством. Во-первых, оно не требовало строительства большого числа храмов, как это было в случае с католичеством. Во-вторых, проповедники делали упор на духовный аспект молитвы, не утяжеляя свою проповедь большим числом непонятных терминов и понятий. Они учили надежде на лучшее, вере в любовь и нестяжательству.
Протестантство также пережило в Китае немало потрясений, однако к 1949 году в Хух-Хото был уже 21 протестантский храм, свыше сорока миссионеров и более 2600 верующих. Возрождение протестантской религиозной деятельности также как и в случае с католичеством началось уже после разгрома «банды четырёх».
Согласно статистическим данным за 2005 год в настоящее время в Хух-Хото действует 17 католических храмов, а число верующих составляет 18700 человек, большинство из которых ханьцы. Примечательно, что веруют в основном всей семьёй и передают свою религию из поколение в поколение.
Рассказывая об этом, Мария постоянно делает акцент на бескорыстности поступков христианских миссионеров, на благородстве их сердец, подчёркивает то, что внимание проповедников направлено, прежде всего, на тех, кто слаб и лишён многого – заботы, внимания, человеческого тепла, финансовых возможностей.
Как уже упоминалось, одой из знаковых традиций этой семьи является празднование Пасхи. Этот день, отмечаемый по православному календарю, является семейным праздником. На Пасху стол украшают льняной русской скатертью, красят яйца и пекут кулич. Мария говорит, что запах кулича у неё ассоциируется с детством, когда на праздник кулич пекла её бабушка. В молодости Мария неплохо говорила по-русски, однако со временем из-за отсутствия практики почти всё забыла. Однако она хочет, чтобы русский выучил её внук. Ли Сяоцзюнь знает наизусть гимн Советского Союза. По его словам он выучил его в молодости и с тех пор не забывал. Познания в русском языке на этом у него заканчиваются.
Русскими можно назвать пищевые привычки семьи. В отличие от традиций китайской кухни в данной семье делают выбор в пользу мясных и молочных продуктов. В этом смысле Внутренняя Монголия больше всего подходит для консервации кулинарных традиций представителей русского национального меньшинства. Поскольку здесь имеются все возможности для сохранения «вкусовой памяти» русских. Мясо, молоко (и, как следствие, такие крайне редко встречающиеся в Китае продукты как – творог, сыр, сметана, кисломолочные продукты, масло, чай с молоком), картофель позволяют приготовить основные блюда русской кухни. В семье Ли Сяоцзюня и Марии готовят тушёный картофель с мясом, пирожки, пельмени, вареники, солянку. По возможности покупают харбинскую колбасу и хлеб. На столе постоянно присутствуют кисломолочные продукты.
Семья Ли Сяоцзюня и Марии многие годы общается с ещё одной семьёй, ныне состоящей лишь из одного человека – торговца цикадами по фамилии Пань. Десять лет назад Пань овдовел. С семьёй Марии Пань познакомился случайно, во время одной из благотворительных акций, проводимых католической церковью. С тех пор на протяжении многих лет они общаются друг с другом. Пань простой крестьянин, всю жизнь проработавший в поле. Его родословная также уходит корнями в российско-китайское приграничье. Его бабушку взял в жёны простой китайский парень из крестьянской семьи. Жизнь этой семьи складывалась непросто. В результате Пань унаследовал от родителей земледельческие традиции, а, постарев и ослабев, стал ловить цикад и продавать их на площадях Хух-Хото. Из травы Пань плетёт крохотные клеточки, ажурные и очень изящные, в каждую из которых он сажает по цикаде. На длинном шесте, с которым он ходит по городу, одновременно висит около трёхсот клеточек. Все вместе цикады издают оглушительный треск. Стоимость одной клеточки – 10-15 юаней. Покупают цикад в основном детям. Большого ухода, по словам Паня, цикадам не требуется: немного воды и любые фрукты или овощи.
Пань помнит, что его русское имя Александр, или Саша. Он вполне сносно может выразить свои мысли по-русски. Говорит, что русских много в университетах Хух-Хото, куда они приезжают на обучение. По словам Паня, многие из русских с радостью помогают ему, угощают конфетами и чёрным хлебом, который привозят из России. Поскольку детей у Паня нет, русская линия на нём прервётся. Себя он считает ханьцем русского происхождения. Является православным. Хотя по его словам последний раз в церкви был в детстве, в Трёхречье.
- Му – китайская мера площади, равная 1/15 га. [↩]