В новый год принято входить без долгов. Поэтому спешу вернуть последний «должок» уважаемой аудитории — некогда обещанную завершающую часть моей любительской трилогии о системе имперского управления в традиционном Китае.
В 13 веке процветающая китайская империя была завоевана монголами. Степень адаптации монгольской династией Юань к социально-политической культуре Китая является вопросом дискуссионным. Имея это в виду, отметим, что с 1279 по 1368 гг. китайская государственность как таковая не существовала, а территория Китая являлась частью Монгольской империи. Тем не менее, еще начиная с 1220-х гг., монголы перенимают ряд элементов системы управления, использовавшихся в Южносунской империи, а также в государствах чжурчжэней и тангутов. Таким образом, при династии Юань в общих чертах была сохранена система имперского управления — имевшие место модификации призваны были отразить желание завоевателей по возможности сократить разветвленный китайский бюрократический аппарат и максимально усилить надзорные и военные функции.
Сохранившиеся органы управления, от местного уровня до центрального, контролировались «кураторами» (чжанъиньгуань 掌印官) из числа монголов или представителей сэмужэнь1. Сохранился триумвират главных ведомств, в число которых вошли Чжуншушэн (которому передавались функции упраздненных Шаншушэна и Мэньсяшэна, и подчинялись оставшиеся неизменными шесть министерств), Цензорат (Юйшитай) и Шумиюань (о них более подробно говорилось в предыдущих частях). Значительно возросло влияние Цензората, который, помимо контролирующих функций, начал заниматься выработкой и реализацией властных решений, то есть в значительной степени дублировал прежние «три шэна».
При монголах была изменена система управления регионами. Еще в ходе завоевательной войны создавались специальные «региональные секретариаты» (行中书省), превратившиеся в «правительства в миниатюре», состоявшие из региональных Чжуншушэна, Юйшитая и Шумиюаня. Эти органы управляли большей территорией и отличались большой степенью автономии по сравнению с сунскими лу. Исключение составляла область вокруг имперской столицы, которая управлялась Центром напрямую. Данные региональные секретариаты, приравненные по статусу (шэн) к центральным органам, ознаменовали качественный переход от практики централизованного управления периферией к передаче властных полномочий непосредственно в регионы (что обусловлено, прежде всего, слабостью монгольского бюрократического аппарата). А созданная монголами система административно-территориального деления с шэном в качестве единицы первого порядка стала основой современного деления Китая на провинции. Единицей второго порядка стали «дао» 道 (области) и лу, известные с Сунского времени. Управление в них сводилось к функциям надзора и организации обороноспособности. Ниже находились единицы сунского периода, на основы управления которых нововведения практически не сказались.
Говоря о династии Мин, освободившей Китай от монгольских завоевателей в результате гражданской войны, следует четко разделять два этапа ее истории: правление основателя династии Чжу Юаньчжана (императора Хунъу) и правление его потомков. Изменения в системе имперского управления, сделанные Хунъу, обусловлены его личностными особенностями, деталями биографии, а также желанием минимизировать возможность повторения ошибок империи Юань, которая постепенно превратилась в разрозненную, децентрализованную страну.
Будучи крестьянином по рождению, побывавшим «в шкуре» нищенствующего монаха и повстанца, он испытывал недоверие к конфуцианским ученым, равно как и к евнухам. При этом Чжу Юаньчжан был деятельным, работоспособным правителем, стремившимся максимально сконцентрировать все властные полномочия в собственных руках. Придя к власти, Хунъу постарался радикально преобразовать управленческий аппарат в направлении усиления централизации и личной власти. На практике это привело к ликвидации основного элемента центральной администрации — Чжуншушэна (1380 г.). Император полагал, что сможет единолично замещать собой административный орган, решая все вопросы управления огромной империей самостоятельно и подчинив шесть министерств непосредственно себе (институт цзайсяната, таким образом, был ликвидирован). Одновременно был создан институт личных секретарей, подобранных по принципу личной преданности (а не в результате экзаменов!) — впоследствии под них была создана особая структура Внутридворцовый секретариат-Нэйгэ 内阁. После смерти властного Хунъу этот орган занял фактически надзаконное положение, заменив «три шэна».
Наследники Хунъу проводили менее авторитарную политику, постепенно вернув на свои места многие атрибуты сложившейся системы имперского управления: в полном объеме была восстановлена экзаменационная система; евнухи вернули свое влияние и, более того, начиная с правления императора Чжу Ди, именно они составляют основу властной элиты, потеснив конфуцианских чиновников . Шесть министерств до самого конца династии оставались лично подчинены императору. Цензорат был воссоздан под новым названием — Дучаюань 都察院, но с теми же функциями . «Третьей ветвью» власти, также как и при предыдущих династиях, была система управлением военными делами. Соответствующие структуры существовали как на центральном, так и местном уровнях.
В части управления регионами Мины сохранили юаньскую схему деления на шэны (провинции). В провинциях, равно как и на нижестоящих уровнях (фу и чжоу, уезды), копировалась схема центрального аппарата, сочетающая элементы гражданского и военного управления, а также надзорные функции. При Минах широко использовался институт императорских эмиссаров-инспекторов, курирующих регионы (сюньфу 巡抚). Параллельно был также создан институт военных инспекторов (цзунду 总督).
Логика действий маньчжурской династии Цин в плане имперского управления обусловлена теми задачами, которые стояли перед небольшим по численности народом, завоевавшим огромное государство. Маньчжуры были заинтересованы в легитимизации собственной власти и сохранении стабильного режима на завоеванных территориях. К тому же, со времен Абахая, маньчжуры находились под явным культурным влиянием китайской цивилизации и добровольно копировали социально-политические достижения китайцев еще до завоевания Китая. С учетом этих двух факторов, очевидно, что наиболее естественным путем для маньчжурских властей было воссоздание той формы системы имперского управления, которая дошла до них. Основными органами имперского управления, как и при Мин, оставались Нэйгэ и Цензорат (Дучаюань), а также шесть министерств, подчиненных императору.
С начала XVIII в. Нэйгэ утратил свое влияние, превратившись в личную канцелярию императора без функций принятия властных решений. Вместо него особое значение при императоре приобрел Великий совет-Цзюньцзичу 军机处 — неформальное объединение советников императора из числа высшей маньчжурской аристократии. Появление Цзюньцзичу в системе управления Китаем может быть объяснено только воздействием внешнего фактора (нахождения у власти завоевателей), поскольку находится вне логики развития собственно китайской системы имперского управления. При Цинах появилось еще несколько специальных ведомств: Лифаньюань 理藩院 («палата монгольско-тибетских дел»), Цзунлиямэнь 总理衙门 («Палата по внешним сношениям»), Нэйуфу 内务府 («Палата дел двора») и ряд других . Появление этих органов обусловлено потребностями времени (включение в состав империи Монголии и Тибета, интенсификация внешних контактов) и особым положением этнически чуждой правящей династии среди китайцев (охранительная политика по отношению к маньчжурской знати).
Цины оставили без изменений сложившуюся при Юань и Мин систему деления страны на провинции и области (дао). Области в свою очередь делились на округа (префектуры) нескольких типов (фу, чжоу и тин 厅 — чаще всего расположены в приграничных землях), а те — на уезды. В Цинской империи провинция возглавлялась единолично губернатором, имевшим титул «сюньфу», вместо «разделения властей», присущего для Мин. При этом сюньфу был подконтролен одному из девяти «генерал-губернаторов», имевших титул «цзунду» и занимавшихся в основном военными вопросам (оба эти термины, как мы помним, в минское время означали несколько иное).
Начиная с середины XIX века, фактор военного, экономического и культурного давления Запада становится определяющим в развитии всей китайской цивилизации. Во второй половине XIX века предпринимаются попытки модернизационных реформ «сверху», в конце того же века появляется революционное движение западного образца. Эти факторы, казалось бы, должны поставить вопрос о реформировании архаичной системы имперского управления, общая схема которой сохранялась с начала VII в. и которая к рубежу XIX и ХХ вв. производила впечатление неспособной обеспечить паритетное развитие Китая. Однако маньчжурская династия, к концу XIX века лишившаяся своих конструктивно-творческих потенций, погрязшая в коррупции и внутридворцовых интригах, оказалась неспособна предложить новые ответы на вызовы эпохи. В результате система имперского управления не подверглась даже декоративным изменениям, и в 1911 году была уничтожена вместе с правящей династией.
В дальнейшем традиционные институты государственного управления оказались вытеснены копиями западных институтов, включая различные варианты имитации представительной демократии (чего в Китае не было до этого никогда!), однако это не привело к быстрым положительным результатам. Тот поиск оптимального варианта государственного устройства, который вели КПК и Гоминьдан, привел их к частичной «реабилитации» социально-политического опыта предков. Так, согласно концепции Сунь Ятсена, реализуемой по сей день на Тайване, система разделения властей предполагает наличие пяти ветвей власти, включая «экзаменационную» и «надзорную», что является явной отсылкой к экзаменационной системе «кэцзюй» и особому значению Верховных цензоратов (Юйшитай, Дучаюань). Схожие параллели обнаруживаются и при анализе системы власти и управления в КНР.
Ну а теперь выводы…
Для системы имперского управления в Китае в исследованный период оказываются характерными следующие черты: авторитарная власть главы государства (императора), имеющая сакральный характер и опирающаяся на господствующую идеологию (конфуцианство), уподобляющую отношения общества и государства отношениям семьи и ее главы. Так же следует упомянуть о надзаконном положении власти главы государства, наличии четко регламентированной схемы устройства центрального аппарата, на протяжении многих веков претерпевшей минимум структурных изменений и воплощенной в формулах «три гуна», «три шэна — шесть министерств», «девять приказов» и так далее. Отметим наличие развитых традиций государственной службы за счет казенного жалования и использование меритократического принципа, воплощенного в экзаменационной системе кэцзюй, в качестве основного механизма рекрутирования госслужащих и властной элиты, особое значение надзорно-контролирующих органов и отсутствие прецедентов представительных собраний.
Система управления регионами характеризуется наличием следующих особенностей: стремление Центра к унификации и стандартизации периферии за счет введения единых принципов управления и наличие традиций унитаризма при крайне малом числе прецедентов особого статуса периферийных территорий. Так же речь идет о интегрированности региональных институтов власти в общеимперскую систему управления, включенность региональных чиновников в систему бюрократической ротации. Отмечается четко структурированная, иерархичная схема административно-территориального устройства, охватывающая все государство, начиная от нескольких деревенских дворов, призванной обеспечить стабильность режима за счет упорядочивания налоговых поступлений и осуществления общественных работ. Не следует забывать и о воспроизводстве на местах основных принципов управления, реализуемых на центральном уровне, наличии устойчивых механизмов осуществления надзора Центра над деятельностью региональных властей и отсутствии прецедентов городского самоуправления.
Развитие системы имперского управления в Китае характеризуется следующим образом: с одной стороны, сформировавшись в своей ранней форме ориентировочно в III в. до н.э. и сложившись в классической форме в VII-VIII вв. система управления централизованной империей, основанная на принципах, сформулированных выше, при минимуме видоизменений просуществовала до начала ХХ века. С другой стороны, ключевыми факторами, объясняющими данную преемственность, являются: господство в общественной мысли конфуцианской идеологии, ориентированной на стабильность и последовательность развития, а также идеализацию «порядков древности» (в т.ч. государственного устройства), плюс наличие в истории Китая явных «цивилизационных лидеров», служивших для последующих династий образцами для подражания (в качестве таковых выступают династии Хань и Тан).
При этом закономерным представляется вывод о том, что система, остававшись в общих чертах неизменной, тем не менее, видоизменялась (эволюционировала), что приводило к появлению новых институтов и органов власти (зачастую — путем ликвидации прежних), совершенствованию системы административно-территориального деления и экзаменационного механизма, а также колебаниям от централизации к децентрализации государственного управления.
Ключевым фактором, объясняющим сформулированный выше тезис, является стремление каждой новой китайской династии, пришедшей к власти в результате свержения прежней или по итогам длительной гражданской войны (под лозунгами «восстановления» власти прежней династии), минимизировать возможность повторения ошибок предшественников. Таким образом, каждая новая династия выдвигает «контр-тезис» на «тезис» предшественников, что приводит к «перегибу» в другую сторону и в свою очередь приводит к ее краху.
Вплоть до крушения Цинской династии система имперского управления не претерпевала революционных изменений, что являлось с одной стороны следствием, с другой стороны одной из первопричин стабильности развития Китая и в целом успешности классической китайской цивилизации.
Отказ от данной системы вследствие событий Синьхайской революции является отражением судьбы всего наследия императорского Китая: инерционность развития в конечном итоге привела к архаизации как самой системы, так и ее отдельных институтов, оказавшихся на длительный период вытесненных западными моделями.
В настоящий момент в Китае происходит поиск наиболее оптимальных вариантов синтеза древней традиции и современных, вестернизированных, тенденций, в том числе в сфере государственного устройства. При этом следует отметить, что отдельные элементы классической системы уже успешно интегрированы в современные реалии: это многоступенчатая структура административно-территориального деления, использование принципов экзаменационной системы, особая роль надзорно-контролирующих органов в Центре и в регионах, а также широкая ротация управленческих кадров в масштабах всей страны.
- выходцев из Передней и Средней Азии [↩]