Истоки и развитие фехтования боевым шестом — лухэгунь (1)

Древнее искусство лухэгунь или фехтование шестом недавно было признано единственным полностью сохранившимся оружейным стилем, так называемым нематериальным культурным достоянием Китая, немногочисленные мастера которого пытаются сохранить и передать новому поколению последователей его самобытную философию и уникальные боевые техники.

До недавнего времени специалисты по восточным единоборствам склонялись к тому, что, среди всех дошедших до нас боевых стилей Поднебесной, не представляется возможным полноценно выделить хотя бы один вид боевого искусства, основанного только на техниках владения оружием. Например такого, как ходзоин-рю содзюцу — японской школы фехтования копьем.

Однако последние исследования текстов древних манускриптов, подтвержденные этнографическими экспедициями в китайскую глубинку, говорят о том, что до сих пор сохранилась уникальная оружейная школа Древнего Китая, созданная как самостоятельный стиль еще в XVII веке. Она была «законсервирована» деревенскими мастерами, оставаясь незаслуженно забытой историками и недоступной для широкой массы почитателей Восточных единоборств.

В чем же уникальность стиля лухэгунь, и почему его культурная значимость представляет особый исторический интерес? Попытаемся разобраться.

Истоки фехтования шестом—лухэгунь

“Знание предмета оттачивается трудолюбием, а скрытая в этом знании глубина прямо пропорциональна ежечасным тренировкам”, – мастер фехтовальщик Юй И.

Родиной лухэгунь считается небольшая деревня Наньтушань, расположенная в уезде Фушань Шаньдунского полуострова. Она является одной из многочисленных и ничем не примечательных деревушек, которые доживают свой век там, где китайская древность встречается с современностью и тут же молниеносно исчезает с лица земли. В прошлом деревня Наньтушань была окружена многочисленными полями, где местные крестьяне, помимо наиболее стандартного набора сельхозпродукции, традиционно отдавали предпочтение клубнике. Их красные, сочные, сладкие и ароматные ягоды славились по всей провинции Шаньдун.

Но вот несколько лет назад, деревня раз и навсегда столкнулась с модернизацией в лице государственного коммунистического капитализма. Очень скоро основная часть деревенских земель была распродана частным компаниям, фабрикам и государственным концернам. В результате самым богатым “крестьянином” стал глава парткома деревни, а часть крестьян солидно разбогатела.

Все бы хорошо, да вот на окраинах бывших уже клубничных полей и на забетонированных совсем недавно берегах реки росли густым лесом стройные китайские ясени, которые исчезли с лица этой модернизированной земли также быстро как и кустики клубники. Традиционно стволы этого ясеня использовали для изготовления боевых и тренировочных шестов. Дошло даже до того, что престарелые мастера, привыкшие к изобилию материала для изготовления своего оружия, умудрились раздобыть один единственный саженец ясеня, который сейчас усердно пытается высосать из глинисто-песчаной почвы все микроэлементы, дабы в недалеком будущем стать настоящим боевым шестом. А мастера же любовно на него посматривают, лелеют, поливают и с гордостью показывают всем интересующимся таинствами лухэгуня, говоря с небольшим оттенком сожаления в голосе: “Мол, вот, только этот и остался!”

Искусство боя с шестом лухэгунь зародилось в начале XVII века и передается из поколения в поколение уже более 400 лет. Само название лухэгунь произошло от иероглифа лу (撸), который на местном фушаньском диалекте означает “тереть или тереть руками вдоль чего-либо”. Этот глагол обозначает действие, движение рук вдоль поверхности шеста во время исполнения той или иной техники. Глагол напрямую связан с понятием “свободного хвата” (хоба) шеста, позволяющего создать особо мощный выброс силы как в ударных, так и в защитных техниках. Однако много лет назад и по не совсем определенным причинам иероглиф “тереть” стали записывать другим лу (陸), созвучным с предыдущим, но по значению не имеющим ничего общего со словом “тереть”. А поскольку лу (陸) также может произноситься как лю и, при этом, будучи прописным вариантом иероглифа лю (六), означать цифру шесть, адепты данного стиля фехтования шестом за пределами деревни Наньтушань начали использовать иероглиф “шесть” лю (六), называя эту школу фехтования люхэгунь или “шест шести координаций”, не совсем правильно считая, что само название происходит от шести изначальных форм.

Действительно, в этом стиле есть шесть первых форм, каждая из которых называется “комбинация [приемов]” (合; хэ), но, при этом они никак не связаны с собственно названием стиля. Лухэгунь, или на диалекте старых мастеров деревни—лухогунь, дословно переводится как “Комбинации [приемов] с шестом, который трут [руками]”.

Объяснив значение и смысл названия этого стиля фехтования шестом, мы, в целях облегчения прочтения данной статьи, для обозначения традиции существующей вне деревни Наньтушань – будем использовать название “люхэгунь”, а когда речь будет идти о собственно традиции деревни Наньтушань – будем использовать исключительно “лухэгунь”.

Технически фехтование этим шестом довольно сильно отличается от общепринятых форм боя на шестах. Юй И, один из деревенских мастеров лухэгунь начала XIX века, записал: “Верхом на коне, лухэгунь может использоваться как копье, а спешившись уже как шест”. К тому же лухэгунь включает в себя элементы техник фехтования алебардой, палицей и обоюдоострым мечом, таким образом позволяя воину овладеть универсальным набором фехтования с различными видами оружия через мастерство, достигнутое путем усердных тренировок только с шестом. Данный подход к обучению является весьма уникальным в практике китайских боевых искусств, и его методика до сих пор не так уж легко передается всем желающим постичь лухэгунь. Немногие существующие мастера этого стиля очень консервативны.

А теперь немного предыстории. Когда пятнадцать лет назад у меня впервые появился один из наиболее важных трактатов богомола мэйхуатанланмэнь 1842 года мастера Лян Сюесяна (1818-1903), я с удивлением обнаружил, что первая половина трактата посвящена фехтованию шестом лухэгунь, его происхождению и теории. Согласно трактату получалось, что чуть ли не самая важная фигура в развитии стиля боя богомола Лян Сюесян был совсем неравнодушен к лухэгуню. Оказывается он знал и ценил эту систему боя на шестах, в противном случае зачем было бы включать данную систему как составную часть мэйхуатанланмэнь? Однако сегодня практически во всех школах боя богомола, которые имеют отношение к традиции Лян Сюесяна, фехтование этим шестом отсутствует напрочь.

Дилемма была налицо и я вступил на нелегкий путь по исследованию и изучению лухэгуня. В предисловии к лухэгуню в трактате Лян Сюесяна был написано: корни этой системы находятся в деревне Наньтушань. В самом начале 2000-х, после нескольких безуспешных попыток найти мастеров лухэгуня в самой деревне, мне пришлось обратиться к тем, кто занимался шестом люхэгунь за пределами оной. Все эти люди были мастерами различных направлений стиля богомола. Сначала я объездил г. Яньтай и Фушань. Потом переехал на пароме в провинцию Ляонин, где встретился с тремя представителями стиля в г. Даляне, Цзиньчжоу и Даньдуне. В результате я понял: лухэгунь все-таки необходимо искать в самой деревне Наньтушань.

Десять лет назад мне удалось дважды встретится с одним из наиболее старых представителей этой традиции, мастером Юй Гоцяном. Проведя много часов у него дома в Наньтушане, я наконец смог воочию увидеть аутентичный лухэгунь в руках настоящего деревенского мастера. Юй Гоцян продемонстрировал множество базовых упражнений, делая основной упор на практическом аспекте фехтования шестом. Мне даже посчастливилось чуть-чуть поучиться у этого мастера. Увиденное превзошло все мои ожидания и коренным образом отличалось от того, что я встречал или изучал раньше.

К сожалению, у меня не было времени на последующее обучение, ведь две наши встречи были запланированы как интервью и ничего больше. В результате я затаил надежду, когда-нибудь в будущем, встретить настоящих деревенских мастеров лухэгуня. Моим мечтам удалось сбыться, но об этом чуть позже. Но интересно то, что совсем недавно я с удивлением узнал: когда-то мастер Юй Гоцян был самым первым учителем современного главы школы деревенского лухэгуня – мастера Фан Шужэня, у которого мы перенимаем все таинства лухэгуня сегодня.

Следует заметить, что деревенская традиция всегда отличалась чрезвычайно консервативным подходом к выбору учеников. Как выяснилось позже, даже в самой деревне обучали только прямых наследников и только мужского пола. Так, например, в деревне любят рассказывать следующую историю: “Однажды зять фехтовальщика на шестах Юй Чансуна загорелся желанием изучить лухэгунь. Но тесть был непреклонен, как бы зять не просил — напрямую или через свою жену, он всегда получал отказ. После многих лет мольб, Юй Чансун все-таки согласился, но обучил лишь первым четырем формам, да и то без объяснения применения техник”.

Только мужчины с фамилиями Юй, Фан и Чжан могли являться носителями традиции, правила приема в школу были суровыми, и мастера с недоверием относились к своим ученикам. И лишь только тогда, когда последние доказывали свою приверженность, упорство и трудолюбие, вот только тогда для них открывались врата истинной передачи лухэгунь.

Через пятнадцать лет тщательных исследований, серий неудач и разочарований, мне наконец улыбнулась фортуна. Год назад, мы с Дмитрием Моисеевым решили в очередной раз, проездом, заглянуть в Наньтушань и на всякий случай попытать счастья. В этот раз нам повезло. В деревне была ярмарка, и хотя мы приехали туда в 6 утра, все узкие улочки и небольшая главная площадь были забиты красиво наряженными людьми, продавцами, покупателями, гудящими автомобилями, мотоциклами, мопедами и просто велосипедами. Пройти было негде, да мы и не знали куда нам дальше идти.

Я остановил одного из местных и спросил о конкретном человеке, носителе традиции лухэгунь. Мне ответили что-то на местном диалекте, но я все равно ничего не расслышал из-за орущей толпы, музыки и общей какофонии громких звуков. Вдруг к нам пробился пожилой крестьянин лет шестидесяти, он выслушал нашу просьбу и сказал идти за ним. Мы подчинились и через пять минут оказались на пустой улице перед его домом. Человек спросил, зачем мы сюда приехали? Я, не моргнув глазом решил, что пускаться в длительные объяснения не имеет смысла, лаконично сказал: “Мы хотим учить лухэгунь!”

Вдруг мужчина широко улыбнулся, обнажив ряд белых зубов, и сказал: “Ждите здесь и не двигайтесь”. Мы ждали минут двадцать, и тут приехал на машине со всем своим семейством мастер Фан Шужэнь, как выяснилось позже – глава деревенской школы лухэгуня. Он как раз собирался на пикник в соседний город Циндао, но отменил поездку и остался с нами, узнав, что мы приехали изучать лухэгунь. Затем пришел еще один мастер по фамилии Чжан, и втроем они повели нас в дом к мастеру Фану.

Вскоре выяснилось, что около сорока пяти лет назад они начали изучать искусство лухэгунь под руководством мастера Фан Минцина (1904-1983), одного из наиболее известных и уважаемых учителей старой школы. Фан Минцин начал официально передавать традицию шеста только ближе к концу своей жизни.

Сначала Фан Шужэнь, Фан Шуи и Чжан Сяндэ изучили всю систему мастера Фан Минцина. Потом они установили контакт с представителями других веток лухэгунь, параллельно существовавших в деревне. Одним из таких людей стал мастер Юй Цинхуэй. Всем четырем мастерам уже за шестьдесят лет. Сегодня они все вместе и под эгидой главы школы Фана Шужэня активно тренируют, изучают и пытаются сохранить систему боя на шестах от полного исчезновения.

С этой целью два года назад они решили, что пора выходить за рамки древней традиции передачи системы только в своей деревне и искать достойных учеников как среди всех прочих китайцев, так и среди заезжих иностранцев.

Продолжение следует.

Автор: Илья Профатилов (июль-сентябрь 2016, Тайшань, КНР)
Фотографии предоставлены автором.