Изучение иностранного языка – это очень увлекательное занятие, благодаря которому человек может взглянуть на действительность с другой стороны, значительно расширить свое мировоззрение. Безусловно, стоит начать с грамматики, тренировки устной речи, аудирования, пополнения словарного запаса. Однако чтобы не просто выучить язык, но и понять его, в какой-то степени перенять мышление другого народа необходимо познакомиться с культурой, религиозными представлениями, традициями страны.
Руководствуясь именно этим убеждением, я решила посетить буддийский храм, который находится в городе Цюйфу, провинция Шаньдун. Моя подруга буддистка — Хань Иньсюй — часто бывает в храме. И однажды я попросила её взять меня с собой. Стоит только после шумной, пыльной, такой «человеческой» улицы войти в уединённый тихий храм, как уже чувствуешь что-то похожее на просветление. Храм находится в здании старого детского садика, поэтому на стенах, рядом с изображениями святых можно увидеть весёлых зайчат и лисят. Местная буддистская община хочет строить храм в горах Девяти небожителей, но денег пока не хватает: за аренду садика и так приходится платить 40 000 юаней в год, а это достаточно много.
Мы прошли в главную комнату, где читают молитвы и проводят лекции. Моё внимание сразу привлек алтарь, на котором были расположены статуи Гуань Инь пусы1, покровительницы домашнего очага. Перед ней стояли подносы с фруктами и благовония, рядом лежали небольшие барабаны. По словам моей подруги, они обладают особой силой, так как их могут слышать те, кто находится в небесах и в аду, тогда как другие звуки им недоступны. Возле чудесных барабанов я увидела статую Ди Цзан пусы2, следящего за теми, кто находится в аду. Ди Цзан пуса особо почитаем, поскольку только он может вызволить несчастных из преисподней. Весь алтарь казался ярким пятном на фоне серых стен, словно метафорично пытался напомнить о роли религии, украшавшей серые будни людей.
Вскоре в комнату вошел учитель (по-китайски «шифу»3) – молодой, улыбчивый человек с ясными глазами. Мы разговаривали и одновременно пили чай. Ученик налил чай вначале своему шифу, затем мне — гостье, а потом всем остальным. В китайской культуре такие детали, как очередность, – вовсе не являются мелочами. Они важны и значимы, несут особый смысл – это и есть китайская культура намёков и недоговоренностей.
Учитель, действительно, очень образованный человек, рассуждал о христианской троице, о существовании рая и ада, убеждал нас в том, что все религии ведают нам об одном, лишь выражают всё разными способами. Мы говорили о России, о русских буддистах. Шифу вспомнил, что видел кого-то из бурят или калмыков в Тибете, упомянул, о бегстве Далай-ламы в Россию в начале прошлого века. Затем беседа медленно перешла на меня. Учитель отметил, что я похожа на Гуань Инь, «русскую Гуань Инь». Чтобы я в этом убедилась, ученик принес мне календарик с изображением Гуань Инь, прекрасной женщины с темными распущенными волосами, в белоснежном платье. Она поднималась в волнах по лестнице, уходящей в небо. Хань Инсюй меня так расхвалила, я только и успевала говорить: «哪里哪里!»4. Она поведала учителям, что по темпераменту, характеру я похожа на китаянку, из чего учитель заключил, что в одной из прошлых жизней я определенно жила в Китае. Вспомнив о предыдущих воплощениях, Хань Иньсюй тут же пожаловалась на то, что она не очень красивая: «Вероятно, я грешила в прошлой жизни или много роптала на окружающих её людей и свою судьбу в этой, вместо того, чтобы видеть свои недостатки», — заключила моя подруга.
Наступило время обеда и нас пригласили пройти в дальнюю комнату. Хань Иньсюй подсказала мне, что плошку с рисом нужно обязательно держать в левой руке — не ставить на стол. Думаю, это похоже на положение рук Будды, поэтому следует делать именно так. Помимо риса, на обед готовят вареные овощи – тыкву, томаты и суп из цветов. У бутонов нежный, бархатный вкус, никогда до этого не пробовала есть цветы. Я оставила в тарелке несколько рисинок — просто-напросто не могла взять их палочками. Хань Иньсюй тут же встрепенулась, и я поняла, что сделала что-то не так. Подруга положила рисинки на землю, объяснив: «Если еда остается, следует поделиться ей с другими существами». В данном случае счастливчиками, которым перепал мой обед, оказались муравьи.
После обеда мы ещё раз прошлись по храму. В отдаленной комнате жил старый шифу. Он богат, у него есть семья, хороший дом, но, невзирая на уговоры родственников, он решил уйти в монастырь. «Так поступают многие — пояснила Хань Иньсюй, — если раньше этот учитель болел, то теперь, в тиши и покое стен храма его здоровье значительно улучшилось». К учителю можно обращаться с любыми беспокоящими вас вопросами. К примеру, Хань Инсюй рассказала мне про малыша, который серьезно болел с самого рождения: «Обеспокоенные родители попросили учителя помочь их ребенку. Но шифу сказал, что в течение трех прошлых жизней их малыш был плохим человеком, даже громил статуи Будд во время Культурной революции. Поэтому учитель не в силах помочь ребенку — его не спасти. Шифу могут делать многое, что показалось бы нам невозможным. Они медитируют иногда по семь дней подряд – их тело остается на том же месте, но душа летит куда захочет. Иногда бодхисаттвы спускаются на землю, чтобы помочь людям, наставить на их путь. Так, наставник учителя местного храма оказался бодхисаттвой. Поэтому мы должны смотреть внимательно – они среди нас», — вот что напоследок поведала мне подруга.
Люди из храма заставили меня вспомнить то, во что моя душа верила в детстве. Так, изучающая «Дао дэ цзин»5 девочка двенадцати лет рассказала мне, что есть дух горы, земли, дерева. «Один учитель, выйдя на прогулку, увидел, что внутри каждого дерева стоит человек. Это не столько духи дерева, сколько простые человеческие души», — вдохновенно говорила девочка. Я вдруг вспомнила огромную сосну в парке нашего Университета. Я всегда так любила её обнимать, прижиматься щекой к теплой шершавой, но вместе с тем нежной коре. Неужели, там, внутри дерева, и правда, есть человек?
Тогда я и сама не заметила, как привычный мир начал понемногу меняться. Он стал более одухотворённым, таинственным, имеющим иной, до сих пор не знакомый мне смысл. После посещения храма я стала чуточку ближе к пониманию Китая и китайцев. Мне захотелось учить китайский ещё усердней, чтобы свободно общаться с необычными и интересными людьми, которых я повстречала в храме.
