Незаконченная книга, стр. 219-221
Конечно первое, что сделал дядя Щу при встрече – протянул мне пачку сигарет. Через час мы сидели в облаке дыма, в его маленьком заваленном каким-то хламом кабинете, пили зелёный чай и разговаривали. По-китайски я мог сказать только «Ни хао», Щу мне отвечал: «Осень халасо».
Мой переводчик Лю Ган работал прекрасно. Пятиминутный монолог он переводил двумя-тремя лаконичными словами. Так я почти никогда до конца не понимал, что происходит и что от меня хотят.
Полдня мы потратили на поиски того отеля, где бы меня согласились принять. Оказалось, что иностранцев можно селить только в люксы, а мой бюджет этого не предполагал. Наконец к вечеру нашлось что-то приемлемое, и напившись пидзе, дико уставший, я лёг спать.
Утром меня разбудил Лю Ган и сказал, что мы поедем жить к маме Вэна, моего студента, которому Щу приходился дядей. Мне уже было все равно. У гостиницы нас встречали две шикарные черные машины с административными номерами и спецсигналами. Нас куда-то долго везли среди гор. Через два часа мы въехали в какой-то город и остановились у большого пятизвёздочного отеля. Мне уже не приходилось тащить свой неподъёмный чемодан, его тут же доставили в номер. Лю Ган сказал, что пока можно отдыхать, а позже встретимся с родителями Вэна.
Вечером приехала мама Вэна. Это ее водители нас встретили в Цзинане, это она заказала для нас номера в отеле. Она занимала высокий пост в местной администрации и была очень уважаемой личностью в городе. Вскоре мы шли по мягкой ковровой дорожке длинного коридора. У каждой двери нам кланялись симпатичные девушки в шёлковых платьях.
В одной из комнат, за роскошно накрытым круглым столом, нас ждали какие-то люди важного вида. В одном из них я узнал встречавшего нас водителя, другие мне были незнакомы. Оказалось, что это местные коммерсанты и чиновники. Но среди них оказался и живописец, товарищ Вий. Он возглавлял местный союз художников и сказал, что будет помогать с организацией выставки.
Вокруг нас все время кружились официантки, выстраивая на столе с вращающимся диском хоровод помпезно украшенных блюд. Каждое новое блюдо ставили передо мной. Как особый гость, я должен был попробовать первый. При этом все пили простое пиво из маленьких стопок. Официантки заботливо наполняли стопки до краёв, даже после одного глотка. Мы громко разговаривали по-китайски, к тому моменту я выучил еще два слова «Хэ» и «Кампэй».
Наконец я достал привезённые акварели. Все замолчали и закурили. Потом товарищ Вий начал что-то долго объяснять. Лю Ган перевел, что Цзинань это маленький город, поэтому люди там не понимают современную живопись. Для них картина на холсте – уже что-то современное. А такие акварели никто не поймёт. Сказал, что нужны пейзажи с маслом: “Осень халасо! Осень халасо. Зима халасо. Делево халасо, гала халасо, снег халасо…”.
