Индустрия греха во владивостокском «чайна-тауне»

Индустрия греха во владивостокском «чайна-тауне»

В прошлой части нашего мега-проекта, посвященного истории владивостокского «чайна-тауна» мы рассказывали о том, какую роль китайцы играли в экономике дореволюционного Владивостока. Настало время поговорить о тех сферах коммерческой деятельности китайцев, которые были по-своему важны и даже незаменимы, но о которых брезгливая официальная история предпочитала умалчивать.

Владивосток в начале 20 века был в одном ряду с Гонконгом, Шанхаем и Сингапуром. Снимок 1918-1919. Источник: ok.ru
Владивосток в начале 20 века был в одном ряду с Гонконгом, Шанхаем и Сингапуром. Снимок 1918-1919. Источник: ok.ru

Владивосток, Гонконг, Шанхай, Сингапур… Сто лет назад мало кого удивило бы упоминание этих городов в одном ряду. Это были ровесники, близкие по духу и своему функционалу. Космополитичные города, наполненные военными, моряками и торговцами, авантюристами, шпионами и мошенниками.

Сердцем города был порт. А где порт, там и портовые шлюхи (бухаоисы!) Дореволюционный Владивосток был городом, далеким от пуританских нравов, и как хороший хого невозможен без щепотки хуацзяо, так и субкультуру космополитичного Владивостока сложно было представить без китайских театров, борделей и опиумокурилен.

Читать далее: «Миллионка», или история единственного в России «чайна-тауна»

Театры

"Сцена сосны и бамбука" находилась в глубине китайского квартала. Внутренний вид дома-колодца в 1923 году. Источник: Д. А. Анча, Н. Г. Мизь. Китайская диаспора во Владивостоке
“Сцена сосны и бамбука” находилась в глубине китайского квартала. Внутренний вид дома-колодца в 1923 году. Источник: Д. А. Анча, Н. Г. Мизь. Китайская диаспора во Владивостоке

Хотя в случае с театрами никакой нелегальщины, конечно, не было. Это были признанные властями заведения культуры, просуществовавшие вплоть до выселения китайцев в 1938 году.

При советской власти китайские театры были национализированы и вместо представлений про Сунь Укуна и наложниц императора шокировали зрителя идеологически выдержанными пьесами «Тайпинское восстание» и «Рычи, Китай».

А начиналось все с представлений, которые устраивали для посетителей барахолок приезжие китайские актеры. Многие из них оставались во Владивостоке, так как работягам, обитавшим в трущобах Миллионки, нужны были развлечения и нехитрый заработок у артистов всегда имелся. Впрочем, они были под стать аудитории, да и жили с ними в одних и тех же квартирах. Так, согласно докладной записке горкома ВКП (б) от 1933 года, свыше 60% актеров регулярно курили опиум и «почти все являлись заядлыми картежниками»[1].

В 1899 году китайский купец Чэн Шанли построил первый каменный театр в здании по улице Пекинской. После этого к китайской экзотике приобщилась и европейская публика.

В 1903 году в окрестностях Миллионки появилось сразу два новых театра, с деятельностью которых и связана вся последующая «театральная жизнь чайна-тауна». Театры непримиримо враждовали – даром что находились они почти друг напротив друга и в народе назывались «Северный» и «Южный».

«Северный», он же «Сунчжу утай» (松竹舞台, «Сцена сосны и бамбука»)[2], принадлежал купцу Ван Тынсину[3]. Он был больше, и публика сюда ходила попроще. Находился театр непосредственно в глубине квартала № 18 (так обозначалась Миллионка на землемерных планах), в здании, где нынче располагается Спортивная школа гимнастики (ул. Пограничная, 12 «Б»).

Буквально месяц назад на волне интереса к прошлому Миллионки новый глава Владивостока В. Веркеенко заявил о планах восстановить китайский Северный театр – причем в его историческом здании. Правда, сделано это будет только после того, как будет найдено новое здание для спортивной школы. После ряда громких заявлений процесс вроде как приостановился, но идея в целом очень правильная.

«Южный театр», он же «Юнсян чатин» (永享茶厅, «Чайный дом вечного блаженства»), находился на углу Семёновской и Алеутской, то есть за пределами этнического квартала. Реальным владельцем театра был китайский купец Юнхозан[4], но юридически театром и всем земельным участком владел высокопоставленный чиновник П. И. Лебедев. «Южный театр» любили посещать китайцы побогаче. И да, во время представления здесь действительно пили чай. Ставка на более зажиточную публику являлась вынужденной стратегией Юхонзана, так как в борьбе за массового зрителя он неизбежно проигрывал более вместительному театру Ван Тынсина.

Кинотеатр “Родина” в 1952 году на месте китайского театра “Чайный дом вечного блаженства”. Источник: ok.ru

В 1929 году «Южный театр» был закрыт, а на его месте власти создали первый (и единственный) в городе «китайский кинотеатр» – так того требовали задачи массово-идеологической работы среди китайского населения. Его изначальное название было несколько длинновато: «1-й Дальневосточный китайский кинотеатр «Совкино» имени 2-го конгресса Тихоокеанских профсоюзов». В середине 1930-х годов кинотеатр получил более удобное для зрителей название «Тайпинъян» 太平洋 (то есть «Тихий океан»). А после выселения китайцев в 1938 году был переименован в «Родину». Сейчас на его месте находится одноименный торговый центр.

Бордели

Японские проституки исчезли с улиц Владивостока с началом русско-японской войны. Источник

Культурный отдых в Миллионке соседствовал с бескультурным.

Вообще-то изначально лидерами на рынке интимных услуг во Владивостоке были японские проститутки. Японские публичные дома были сконцентрированы в окрестностях Семёновской площади: на Алеутской, Фонтанной и, прежде всего, в Косом переулке (ныне улица Мордовцева).

Японки держали марку: услуги предоставляли качественно и брали за них недорого. Вряд ли бы кто-то подвинул их с места, если бы в 1904 году не приключилось война Российской и Японской империй. Японских подданных разного рода занятий (в том числе и этого самого) интернировали.

Свято место пусто не бывает. Лакуну в индустрии «доступной любви» заняли китаянки, которые ранее работали только в пределах своего этнического квартала.

Источники ничего не говорят нам о том, насколько удовлетворены или разочарованы были их клиенты, но судя статистическим данным, китайские бордели Владивостока не имели ничего общего с теми изысканными заведениями, которые нам известны по романам сунского и минского времени.

Читать далее: Куртизанки Поднебесной (18+)

В общем-то выглядело это так. Импровизированные «пионовые домики» располагались в обычных квартирах. Сконцентрированы они были все в той же Миллионке, а также с южной стороны примыкающей к кварталу улицы Семёновской. Персонал «борделей» состоял из 1-4 девушек, которыми руководила т.н. «мама-сан». «Индивидуалки» могли искать клиентов на улице. Чаще всего для этого использовалась подворотня у входа в знаменитый дом-колодец по адресу Семёновская, 3[5].

Вообще же, бордели могли содержаться только женщинами, при этом в возрасте не моложе 35 лет. Это было официальное требование государства, которое проституцию не запрещало, но ограничивало и регулировало. При полицейских облавах проституткой признавалась любая женщина, которая не могла доказать, что находится замужем. Особенно часто данное правило применялось в китайском квартале, где проживали сезонные рабочие, оставившие семьи на родине, так что наличие бесхозной женщины здесь выглядело подозрительно.

После этого «проститутку» подвергали медицинскому освидетельствованию, ставили на учет в полицейском участке и вручали т. н. «желтый билет» (взамен паспорта, который оставался у полиции). Этот документ давал право легально заниматься проституцией, но обязывал еженедельно проходить медицинский осмотр, о чем делались отметки в «билете». Любой клиент мог попросить ознакомиться с данным «гигиеническим сертификатом» (разве что не хватает рожиц красного, желтого и зеленого цвета как в 卫生合格证 в китайских кафешках).

Китайский бордель в Сан-Франциско (1890). Источник: ChinatownCharlie / flickr
Китайский бордель в Сан-Франциско (1890). Источник: ChinatownCharlie / flickr

Жили проститутки обычно по два человека в комнате, где и принимали клиентов. «Мама-сан» получала 50% заработка, но за это она их одевала, кормила и уплачивала сбор на еженедельный медицинский осмотр. Поэтому в бюрократической лексике того времени содержалось выражение «содержать проститутку» (как некое «средство производства»). В китайском квартале содержательницами таких мини-борделей, естественно, были китаянки. Нужно ли добавлять, что, судя по документам, все они были из провинции Шаньдун, города Чифу (ныне Яньтай).

Читать далее: Существовал ли на месте Владивостока китайский город Хайшэньвэй?

В «Положении об организации надзора за городской проституцией в империи» значилось, что китаянки допускаются к проституции с 16 лет (русские, в качестве одиночек с 18 лет, а в дома терпимости – с 21 года). Во Владивостоке проституткам вообще запрещалось селиться «в кварталах, прилегающих к Светланской на протяжении от Ключевой (район Фуникулёра) до Набережной, а также в гостиницах на Китайской (Океанский проспект) и Алеутской улицах». Китаянки же могли работать только в домах, населенных «исключительно народностями желтой расы» (цитата). Даже в домах со смешанным населением запрещалось жить и принимать клиентов.

Впрочем, существовали и тайные бордели, которым «надзор за городской проституцией в империи» был нипочем. В нарушение установленных правил они содержались в основном мужчинами, и выбор здесь мог быть гораздо больше. Но и гарантий безопасности никаких не было. Например, в монографии «История китайцев в России» содержатся данные полицейского протокола, согласно которому властями закрыт нелегальный публичный дом в Косом переулке, где работало аж 50 женщин, причем 20 из них были больны венерическими заболеваниями[6].

В годы советской власти китайская проституция перешла на нелегальное положение и была сконцентрирована исключительно в трущобах Миллионки, где и просуществовала до разгрома этого квартала в 1936-38 годах. При этом количество «тайных притонов разврата» (формулировка из милицейского доклада) заметно уступала числу наркопритонов.

«Опиекурни» и «банковки»

Опиокурилок было в разы больше, чем борделей. Источник:
Опиокурилок было в разы больше, чем борделей. Источник: Д. А. Анча, Н. Г. Мизь. Китайская диаспора во Владивостоке

Легче всего ответить на вопрос, где находились эти притоны. Ответ: везде.

Даже в 1933 году, на 11-м году советской власти во Владивостоке, в Миллионке (причем только в самой населенной ее части на углу Корейской и Семёновской) было расположено: 38 «опиекурилок», в которых имелось 83 трубки и 146 лампочек, а также 21 «морфиниловка» с 98 шприцами. При этом подпольных борделей насчитывалось всего два[7].

С опиумокурильнями бороться было очень сложно, в чем убеждалась как российская полиция, так и советская милиция. Притон мог быть создан в любом помещении, а в Миллионке, как мы помним, фанерными перегородками ограждалось небольшое пространство, ставилось несколько нар – и комната для проживания 10-15 человек была готова. Спрятать трубки и лампочки также не представляло труда. Особенно если у входов, на лестницах и переходах были расставлены верные люди. Незамеченным пробраться вглубь квартала было невозможно даже самым матёрым оперативникам.

Вокруг опиумных притонов кучковалась и другая нелегальщина: скупка краденного, организация переправки людей и грузов через границу, а также «банковки».

Читать далее: «Джардин и Маттесон»: от торговли опиумом до Банда №1

«Банковками» назывались места, где «банкуют» – то есть играют в карты на деньги. Мацзян (он же маджонг, 麻将) был еще одним, после проституток и опиума, способом для китайских работяг скрасить тяжелые будни на чужбине.

Миллионка затягивала в свои сети русское население (1933). Источник:
Миллионка затягивала в свои сети русское население (1933). Источник: Д. А. Анча, Н. Г. Мизь. Китайская диаспора во Владивостоке

Любопытно, что порочная атмосфера Миллионки не только не исчезла с приходом советской власти, но и напротив, затягивала в свои сети русское население из числа служащих совучреждений, заселенных сюда из-за нехватки в городе жилья. Авторы докладной записки о состоянии дел в квартале сокрушаются: «Разлагающее влияние на рабочую массу настолько возросло, что ежедневно можно насчитать десятки случаев невыхода рабочих на работу в предприятиях, в особенности по разгрузке пароходов, на рыбных промыслах и отправке пароходов в загранплавание, лишь потому что в данной отрасли преимущественно работают Восточники, которые благодаря квартирному кризису попадают в объятие Миллионки»[8].

Скупка. Источник: Д. А. Анча, Н. Г. Мизь. Китайская диаспора во Владивостоке
Открыть “морфиниловку” было нетрудно. Источник: Д. А. Анча, Н. Г. Мизь. Китайская диаспора во Владивостоке

Под «Восточниками» здесь понимаются служащие торгового порта. Впрочем, студенты-восточники к Миллионке тоже имели самое прямое отношение. После выселения китайцев в 1938 году одно из зданий в бывшем чайна-тауне было отдано под общежитие студентов Восточного института. Впрочем, это одна из наших следующих историй.

Для заглавной иллюстрации использован рисунок The Blue Lotus Opium Den. Источник: thenudge.com

Другие публикации проекта «Китайские страницы прошлого Владивостока»

Wǒ ❤ Magazeta

Вам понравилась наша статья? Возможно, она будет интересна и вашим друзьям — поделитесь ею в соцсетях (достаточно кликнуть на иконку внизу страницы).

Если вы хотите быть в курсе наших публикаций, подписывайтесь на страницу Магазеты в facebookvkinstagramtelegram и наш аккаунт в WeChat — magazeta_com.

Примечания

  1. Цитируется по изданию Д.А. Анча, Н.Г. Мизь. Китайская диаспора во Владивостоке. 2015. С. 189.[]
  2. Иероглифическое написание и перевод названий на русский язык приведены методом подбора, по фонетическим данным, указанным в статье В. Лебедева «Шаги Ма-гхуа» в газете «Красное знамя» (05.05.1929).[]
  3. Первое каменное здание для своего театра Ван Тынсин построил в 1900 году. Почти сразу же оно сильно пострадало от пожара. Позднее на месте горевшее здание было переоборудовано в доходный дом, а для театра поблизости было построено новое помещение.[]
  4. Так он проходит по русскоязычным документам.[]
  5. Данный вывод можно сделать из содержания докладной записки ГПУ от 1933 года, приведенного в издании Анча, Мизь. Указ. соч. С. 145.[]
  6. Приводится по изданию А.И. Петров. История китайцев в России. 2003. С. 710.[]
  7. Данные приведены по уже упоминавшейся докладной записке ГПУ (цит. по Анча, Мизь. Указ. соч. С. 147.[]
  8. Цит. по Анча, Мизь. Указ. соч. С. 147.[]
Фото аватара

Автор: Иван Зуенко

Живу во Владивостоке. Выпускник Восточного института ДВГУ 2005 года. Раньше преподавал историю и политику Китая на кафедре Тихоокеанской Азии ДВФУ. Сейчас занимаюсь научными исследованиями в Институте истории, археологии и этнографии Дальневосточного отделения Российской академии наук. Стараюсь работать в разных направлениях: академическая наука, публичная экспертиза, науч-поп. Основные направления интересов: китайское общество в 1980-90-е, политическое развитие Китая, российско-китайское региональное сотрудничество, трансграничные проекты, Китай на постсоветском пространстве. Любимый город в Китае – Харбин. Любимый деятель китайского искусства – Цзя Чжанкэ. Любимое занятие в Китае – путешествовать и есть.

1 Комментарий

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *