В России во второй половине XIX века и до конца 30-х годов ХХ века существовала очень большая китайская диаспора, правда, в основном, китайское население проживало на Дальнем Востоке. В европейской части страны китайцев было намного меньше, а в столицах они появились лишь в начале ХХ века. О жизни китайцев в дальневосточных городах нам известно уже довольно много, а вот о китайцах в европейской части России пока только приходится собирать сведения. В совместном проекте историка Анастасии Усовой и Магазеты мы попытаемся пролить свет на темные пятна китайской истории Москвы.
Не только прачечные
В некоторых из прачечных, в которых в советской Москве работали китайские граждане, по-видимому, были и опиумные, и игорные притоны, или они были как-то связаны с ними. В рассказе «Китайская история» и пьесе «Зойкина квартира» М. А. Булгакова герои-китайцы также связаны с продажей и курением опиума. Видимо, это было довольно частым явлением в Москве в то время.
В книге «Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху, 1920 -1930 годы» Г.В. Андреевский перечисляет несколько известных китайских притонов того времени: «Такие притоны были, например, в доме 24 по Последнему переулку, в доме 12 по 1-му Спасскому тупику, в домах 5 и 20 по Большому Сухаревскому переулку, в доме 8, квартире 26 по Большому Кисельному переулку, в доме 3/2 по Садово-Спасской улице и по многим другим адресам».
М. И. Вострышев в книге «Москва сталинская. Большая иллюстрированная летопись» за 1923 год приводит заметки из газет с описанием подобных злачных мест:
«С появлением в Москве китайцев число притонов значительно увеличилось. Особенно богат ими район Трубной площади. Здесь имеются тайные притоны на все вкусы: для курения опиума, нюханья кокаина, впрыскивания морфия. На всякий случай в притонах имеют и самогон» («Рабочая Москва» 26 января 1926 года).
За несколько дней до этого сообщения в «Известиях» было опубликована новость об аресте двух китайцев:
«Было замечено, что в темный грязный подвал дома 2, кв. 3 по Пушкареву пер. занимаемый двумя китайцами, Лю Фу и Ле Жо Жа, как только начинало темнеть, осторожно крадучись, пробирались какие-то посетители. В 11 часов ночи в этот подвал нагрянули сотрудники оперативной группы при комендатуре отдела управления Моссовета. В подвале оказалась весьма пестрая компания из 26 человек. Здесь были врачи, артисты, дочь инженера и т. д. Одни из них курили опиум, другие нюхали кокаин, кое-кто пил самогонку. Кругом на грязных нарах сидели и полулежали накурившиеся и нанюхавшиеся посетители притона. При обыске были обнаружены опиум и курительный прибор для него, кокаин, китайские игральные карты и пустые бутылки из-под самогона. Китайцы арестованы, а посетители после допроса и составления протокола были освобождены».
Многие китайцы, по воспоминаниям писателя Сергея Голицына, помимо прачечных «держали <…> мелкую галантерейную торговлю на <…> рынках и возле памятника Первопечатнику под Китайгородской стеной. Там они стояли рядами с самодельными пуговицами, расческами, ремешками для часов и разной мелочью». Об этом же месте упоминает в своем фельетоне о попытке написать сценарий для фильма О. Мандельштам: «Впрочем, лучше начать с китайца, продающего примусные иголки у памятника Первопечатнику». На Сухаревском рынке можно было купить у китайцев чай, который в двадцатые годы «в магазинах «выдавали» <…> гомеопатическими дозами по карточкам».
Экзотика в столице
Помимо рынков китайцы ходили по дворам и улицам и продавали дешевые текстильные материалы, такие как сатин, «чесуча», сарпинка, шелк и другие. Многие торговали «красивыми бумажными игрушками – веерами, складными шариками, мячиками на резинках, туго набитыми опилками и лихо прыгающими от земли до ладошки», а также гирляндами, цветными воздушными шарами, свистелками «уйди-уйди» и т. д.
Видимо, все эти восточные игрушки были настолько яркими и красивыми, что практически все москвичи пишут о них в своих мемуарах. Еще, конечно же, детей привлекали фокусники и уличные артисты, которые «ничего не выкрикивали и не паясничали. Молча, с хорошей мимикой и жестами они глотали крупные шарики, показывали и другие фокусы. Некоторые китайцы расставляли на легких складных козлах лоток с хитроумной постройкой вроде какого-то замка и пускали в него разноцветных мышей — серых, коричневых, белых и пегих, проделывавших сложные путешествия по замку, попадавших в тюрьму с деревянной колодкой на шее и т. п.»
Интересно, что А. Я. Гуревич, вспоминая Москву начала ХХ века, пишет, что бродячие торговцы и фокусники одевались в традиционные одежду: «синий халат, онучи и черные туфли», а также носили прически времен цинской династии. Также он описывает и немногочисленных китаянок, оказавшихся в столице в то время. По его воспоминаниям, они ходили «в национальной одежде с туго забинтованными крошечными ступнями. В то время для китайских женщин маленькие ноги считались признаком изящества, и достигалось это тугим бинтованием ног с раннего детства. Эти китаянки продавали на улицах бумажные разноцветные веера, менявшие свою форму при встряхивании, или маленькие, цилиндрической формы, глиняные коробочки с бумажным дном-мембраной, привязанным на конском волосе к маленькой палочке с восковой головкой. При вращении палочки, коробочка вращалась вокруг нее, натягивая волос и издавая резкий, жужжащий звук. Они продавали маленькие, свернутые из бумаги цветные мячики на резинке, всегда возвращавшиеся после броска к своему владельцу».
О внешнем облике китайцев после 1917 года говорить сложно, потому как описание торговцев в литературе не встречается, но, видимо, традиционную одежду и косы они уже не носили, так как это бы запомнилось детям того времени.
Где жили московские китайцы
Селились китайцы по всей Москве, но, по данным М. Бахаревой, чуть выше концентрация была в районе площади Разгуляй (в Басманном районе), где были даже небольшие ресторанчики, несколько общежитий для рабочих, большие квартиры сдавали группам китайцев, а также была небольшая лавочка, где продавались китайский товары. Возможно, это связано с тем, что на улице Энгельса в доме 21 с 1929 года располагалось общество «Возрождение Китая», которое вело «культурно-просветительскую работу среди китайцев Москвы и Московской губернии».
Общество в то время насчитывало 1042 человека. В его распоряжении, видимо, был какой-то жилой фонд квартир, потому что в своих воспоминаниях прозаик Лидия Либединская пишет, что ее отцу по ходатайству Госплана, где он работал, «общество Возрождения Китая» согласилось выделить комнату. Правда, вопреки ее ожиданиям в доме, где они поселились, китайцы практически не жили. Жил всего лишь один китаец, который работал в прачечной в Дегтярном переулке. Она с ним очень дружила и когда ей исполнилось тринадцать лет, ее друг даже признался ей «в любви такими незамысловатыми стихами»:
«Люди живут, как цветы цветут,
Моя голова вянет, как трава…»
Время стирает всё
Сейчас найти следы тех китайцев в Москве очень сложно: прачечные не сохранились, да и снимали китайцы комнаты для работы в домах, многие из которых до настоящего времени не дожили; рынки, на которых они торговали, тоже исчезли с улиц столицы, а бродячие торговцы и фокусники не попали ни на фото, ни на кинопленку того времени.
Практически все китайцы, которые находились в европейской части России были репрессированы по подозрению в шпионаже или депортированы. В конце 1930-х годов в Москве даже ходил анекдот, очень точно характеризующий ситуацию тех лет: «Заказчик приходит в китайскую прачечную с претензией — почему так плохо постирали? А китаец ему: «Я не пласика, я сапиона…» И если посмотреть расстрельные списки Бутовского полигона, например, то там можно обнаружить много имен китайцев, которые работали в Москве в прачечных, либо были записаны как не имеющие определенного занятия. Скорее всего они как раз и могли быть теми уличными торговцами и артистами, о которых с такой теплотой вспоминали москвичи уже во второй половине ХХ века.
Осталась лишь одна фотография 1929 года председателя общества «Возрождение Китая» Лянь-Куня с девочкой, которые стоят у плаката, посвященного конфликту на КВЖД.
Однако помимо прачек и торговцев в Москве были и другие китайцы, которые жили в совершенно другом мире, и эти два мира не соприкасались друг с другом. И вот «их Москву» еще пока можно увидеть. Но об этом мы поговорим в следующий раз.
Источники:
Андреевский Г.В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху, 1920-1930 годы, 2008.
Цит по Бахарева М. Ходя-ходя. Московские китайцы двадцатых //Русская жизнь, 2008.
Вострышев М.И. Москва сталинская. Иллюстрированная летопись, 2011.
Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1929 год.
Голицын С.М. Записки уцелевшего. Роман в жанре семейной хроники, 2016.
Либединская Л.Б. «Зеленая лампа», 2012.
Любимов Н. Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том I, 2000.
Мандельштам О.Э. «Я пишу сценарий».
Фрид В.С. Москва-Подольск-Москва.
Автор: Анастасия Усова
Для заглавной иллюстрации использована гравюра «Китайские курильщики опиума» (рисунок — Thomas Allom, гравюра — G. Paterson), 1858.
Спасибо за публикацию, там на первой картинке вроде бы две женщины в опиумной? А подпись об одной. Что там делает вторая?!
С интересом ждем продолжения именно о шафранной Москве! Спасибо вам за просветительские статьи, побольше вам читателей, расширения аудитории!
В оригинальной подписи — White Woman. Почему не White Women, я не знаю. Пришлось довериться автору.
отличная статья. крайне познавательная.
зы. поделился ей с китайцами в кукушке.