Тай Цзиннун (台静农, 1902 (1903)-1990) — писатель и каллиграф, уроженец провинции Аньхой, в 1946 году перебравшийся на Тайвань. Рассказ Тай Цзиннуна «Помолимся за него» (为彼祈求), написанный в 1927 году, заинтересовал меня тем, что в этом произведении в качестве одного из главных персонажей фигурирует пожилой китаец, обращенный в католицизм и искренне верующий в христианского бога – до этого я с таким в китайской литературе не сталкивался.
Помолимся за него
Человек, привыкший к долгим скитаниям, мало что хранит в памяти об ушедших днях и покинутых местах. Однако я постоянно возвращаюсь мыслями в тот год, что я провел в Ивовой деревне.
В ту деревню я попал через посредничество своего друга – мне нужны были деньги, и я хотел отправиться туда, чтобы преподавать в местной школе. Прежде чем я дал согласие ехать, друг предупредил меня:
– Ивовая деревня – глухое место. Боюсь, как бы ты не затосковал там с непривычки!
Но я решительно ответил ему:
– А что мне делать, если не поеду? К тому же, я отправляюсь туда на жизнь зарабатывать, а не развлекаться.
Ивовая деревня находилась более чем в пятнадцати километрах от города; проезжей дороги к ней не было – только горная тропа. Для своего путешествия я арендовал двух ослов, на одного из которых навьючил багаж, а на другого сел сам. Друг проводил меня до выезда из города и, прощаясь, заметил:
– Смотрю, настроение у тебя хорошее.
– Какое там настроение, – ответил я. – Меня гонит страх остаться без еды на ближайшие полгода.
– Если повезет, познакомишься там с хорошенькой девушкой, которая позаботится о тебе, – со смехом сказал он.
– Спасибо, – рассмеялся я вслед за ним, – будем надеяться, что так и случится!
Мы крепко пожали руки, с улыбкой кивнули друг другу и расстались.
До моего приезда в Ивовую деревню я думал, что это какое-то дикое захолустье. Но как только я оказался там, то, вопреки ожиданиям, почувствовал себя хорошо. Это оказалось на редкость живописное место.
Школа находилась в здании бывшего храма, но благодаря хорошей реконструкции, это не было заметно. Двери школы выходили на поросший ивами берег реки. На другом берегу у подножья горы виднелись дома, персиковые деревья и бамбуковая роща. Я начал работать в начале февраля по старому стилю – погода стояла теплая, зеленели ивы, цвели персики. Стоя у дверей школы, я смотрел сквозь ивовые ветви на прекрасные горы и хижины под ними, сверкающую реку, яркую зелень бамбуковой рощи и огненно-красные цветы персика. Чувство было такое, будто я попал в ожившую картину.
Больше всего мне нравилось в сумерках прогуливаться по поросшему ивами берегу. Вдали над хижинами вился дымок, слышны были флейта пастуха, плеск весел возвращавшейся к берегу лодки и звон колокола на маленькой часовне. Вся усталость, накопленная за день, растворялась в таких вечерах.
В этой деревне была и еще одна необычная для меня деталь: очень многие жители по воскресеньям ходили в церковь. Поначалу я был очень удивлен, но потом привык. По воскресеньям я часто оставался дома, сидел за письменным столом и смотрел в окно, подперев голову рукой. Я наблюдал, как старики, молодые женщины и юные девушки не спеша идут по дороге к церкви. В такие моменты я невольно уносился мыслями в родные места, вспоминал дом, которому я стал чужим, и мне становилось грустно.
Однажды воскресным днем, когда мне стало вдруг особенно тоскливо от одиночества, я решил сам сходить в церковь и нанести визит пастору. До церкви можно было дойти по суше, но идти пешком мне не хотелось. Поэтому я арендовал рыбацкую лодку, кликнул лодочника, и мы неспешно поплыли.
Ступив на берег, я увидел вдалеке обвитую плющом часовню с простым, скромным крестом. Сзади церковь примыкала к бамбуковой роще, по бокам от нее был сад, в котором буйно росли разнообразные цветы.
Вдруг из церкви вышел какой-то старик, с удивлением посмотрел на меня и спросил:
– А вы случайно не господин Ин?
Сердце у меня взволнованно забилось – подумать только, кто в этой глуши может знать мое детское имя?
– А ведь это и правда вы! – воскликнул старик с удивлением и радостью.
Я внимательно прислушивался к голосу старика – похоже, это кто-то из родных мест. Я продолжал всматриваться в это испещренное морщинами лицо, и вдруг меня осенило:
– Неужели вы Чэнь Сыгэ?
– Так и есть! Господин Ин, как же вы здесь оказались?
Продолжая расспрашивать, он повел меня к себе в дом. Я рассказал ему, что приехал работать учителем в местную школу, а сегодня решил прогуляться и вот случайно встретил его. Старик очень обрадовался и сказал:
– Тут без божьего промысла не обошлось – я ведь часто вспоминал о вас и уже думал, что не увидимся на этом свете. Я ведь в родные места уже не вернусь, помирать буду здесь. Как там у хозяев, все хорошо? Часто письма от них получаете?
– Хорошо-то хорошо, да могло быть и получше.
Я уже давно заметил, что у старика глаза на мокром месте, поэтому не стал рассказывать ему всё в подробностях.
Он продолжал расспрашивать меня обо всем: как я живу, женился ли. Я рассказывал старику только то, что он хотел бы услышать, и это его успокоило. Я не сказал ему ни слова правды, но мой опыт скитальца подсказывал мне, что для пожилых людей вроде него дурные вести могут оказаться губительными.
Он, в свою очередь, рассказал мне о своей жизни в последние десять с лишним лет. Сказал, что без божьей помощи он бы давно пропал. Местный пастор относится к нему как к другу и не поручает тяжелой работы – только мелкие дела по хозяйству в церкви.
Мы проговорили до заката. Когда я собрался домой, он проводил меня до берега реки. Прощаясь, он любезно попросил меня:
– В письме передайте от меня привет хозяевам. Скажите, что я пока еще не отправился на тот свет и живу здесь неплохо.
– Хорошо, – ответил я, садясь в лодку, – как вернусь домой, сразу напишу.
Лодка медленно плыла по реке, а перед моим мысленным взором вставали фрагменты жизни этого старика.
Когда ему было семь, его родители умерли. Он ходил по домам и просил милостыню, жил впроголодь. Когда ему было двенадцать, его взяла к себе семья крестьян и поручила пасти скот. Хозяин был стариком лет пятидесяти; зубы у него все выпали, так что Чэнь Сыгэ ни разу не слышал от него членораздельной речи. Хотя говорил хозяин неразборчиво, нрав у него был суровый – Чэнь Сыгэ ежедневно получал от него затрещины и пинки. Иногда мальчик даже не знал, за что его бьют. Постепенно Чэнь Сыгэ научился различать по лицу хозяина, собирается ли он бить его: если беззубый рот хозяина был сжат, а глаза остекленело смотрели на Чэнь Сыгэ, тот знал, что близятся побои. К сожалению, избежать их всё равно было нельзя – если попытаться это сделать, получишь вдвое больнее – это Чэнь Сыгэ познал на собственном опыте.
Однако хуже всего Чэнь Сыгэ приходилось не от затрещин хозяина. Его мучил голод – такой же сильный, как в те времена, когда ему приходилось просить подаяние. Хозяин два раза в день кормил его жидкой кашей и не позволял наедаться досыта.
Однажды утром, подавая завтрак хозяину, Чэнь Сыгэ разбил белую чашку. Хозяин жестоко избил его и сказал, что лишает его еды на день. В тот день Чэнь Сыгэ очень страдал от голода. Оставив скот у воды, ослабевший мальчик сидел в сторонке, не в силах больше выдерживать мучений. И тут он вспомнил о грушах, которые должны были скоро поспеть на участке. Он тихо прокрался к дереву и начал рвать с него груши. Как назло, в этот момент хозяин в поле собирал зерно, стоя спиной к солнцу, и сразу заметил ярко освещенную лучами заката фигуру Чэнь Сыгэ. Вспыхнув от ярости, хозяин схватил бамбуковую палку, догнал мальчика и обрушил палку ему на голову. Мальчик попытался убежать в дом, но хозяин поймал его за волосы, завел в коровник, закрыл ворота на замок и сказал, что заморит его голодом.
Чэнь Сыгэ очень испугался, потому что считал, что всякая смерть лучше голодной смерти. Муки голода были хуже всего – даже ежедневные побои, после которых у него порой шла кровь, не могли с ними сравниться. Мальчик смотрел в непроглядную тьму коровника и думал о том, как он погибнет здесь, и никто не придет к нему на помощь. От этих мыслей он горько заплакал. Когда он собирал милостыню, он часто голодал, но не доходило до такого, чтобы он умирал от голода. А сейчас он обречен беспомощно ждать голодной смерти.
Чэнь Сыгэ сидел в коровнике с наступления сумерек. Когда снаружи пробили третью стражу, он понял, что наступила ночь, а значит, хозяин давно спит. Сердце в его груди подпрыгнуло – нужно бежать! Раньше он еще колебался, но мысли о голодной смерти заставили его решиться. Стараясь не шуметь, он сломал замок на воротах коровника и убежал прочь.
Вопреки всем несчастьям детства, когда Чэнь Сыгэ стал постарше, ему удалось, благодаря усердному труду, скопить небольшой капитал. Когда на севере Китая была большая засуха, длившаяся целый год, в нашу деревню привезли нескольких женщин на продажу. По совету одного знакомого Чэнь Сыгэ купил одну из них – женщину лет тридцати. Так у него появилась семья.
На двух человек зарплаты батрака уже не хватало, и Чэнь Сыгэ арендовал у нашей семьи небольшой участок неплодородной земли рядом с рисовым полем. Год, последовавший за этим, был, пожалуй, самым счастливым в его жизни – урожай был отличный, впервые за многие годы Чэнь Сыгэ улыбнулась удача. Помню погожий августовский вечер, когда батраки, работавшие на нашу семью, чистили в поле рис и весело пели народные песни. Чэнь Сыгэ тогда присоединился к ним – он запел громко и чисто, лучше всех остальных. Услышав, как он поет, все стали петь с еще большим старанием. А когда песни утихали, было слышно, как кто-то тихо прядет пряжу – все знали, что это жена Чэнь Сыгэ вышла в поле, чтобы работать бок о бок с мужем.
Постепенно все в нашей деревне зауважали и полюбили Чэнь Сыгэ – особенно простые рабочие. Он для них был примером, и они часто говорили: «Любому человеку приходится в жизни хлебнуть горя и обид, но посмотрите на Чэнь Сыгэ – разве ему после всех бед не улыбнулось счастье?» Или, бывало, говорили так: «Главное – трудиться, и тогда небо тебя не оставит – вон у Чэнь Сыгэ дела с каждым днем всё лучше!»
Однако в конце концов удача отвернулась от Чэнь Сыгэ. На третий год, незадолго до сбора урожая, целый месяц лил дождь, и вода в реках поднялась. Южную часть нашей деревни затопило, все дома и поля скрылись под водой. Чэнь Сыгэ вместе с женой изо всех сил боролись со стихией, держась на плаву на оторвавшейся дверной створке. Им самим удалось спастись, но всё, над чем они день и ночь трудились в течение этих лет, сгинуло в потопе.
Когда наводнение отступило, деревня оказалась в плачевном состоянии. Чэнь Сыгэ в одночасье превратился в нищего, и его положение стало даже хуже, чем раньше. Прежде он был один и как-то умудрялся выживать, а сейчас на нем еще и жена – где им на двоих найти пропитание? К тому же, наступила осень, а за ней и до зимы недалеко.
Люди тогда решили уходить из опустошенной деревни на север, и Чэнь Сыгэ вместе с женой присоединились к ним. Я до сих пор помню его слова, когда он пришел к нам прощаться: «Мне придется покинуть вас, хозяин. Вашу доброту ко мне я вовек не забуду. Я решил взять с собой жену и уйти из этих мест. В нашей деревне сейчас не только работать не на кого, но и милостыню некому подавать».
С той поры Чэнь Сыгэ покинул нашу деревню навсегда.
Когда тяжелые времена отступили, деревенские жители стали иногда вспоминать Чэнь Сыгэ. Вернувшиеся с севера люди рассказывали, что его жена после наводнения заболела и умерла в октябре того же года. Своего жилища у них не было, так что умирать ей пришлось в заброшенном храме. Впрочем, больше о жизни Чэнь Сыгэ никому не было известно.
Я уехал из родной деревни много лет назад, долго скитался и в конце концов попал в этот отдаленный край. И вдруг я повстречал здесь старого знакомого из своего детства – разве это не веление судьбы?
С тех пор, как я встретил Чэнь Сыгэ, я больше не чувствовал себя одиноким в Ивовой деревне – мы виделись с ним каждую неделю. Когда в наших беседах речь заходила о прошлом, он всегда как-то замыкался, да и я не имел охоты много говорить об этом, так что мы оба уходили от этой темы.
Однажды, когда я после ужина прогуливался по берегу реки, меня догнал служка из местной церкви:
– Господин! Пастор попросил меня отыскать вас – старик Чэнь, ваш земляк, умер!
– Как умер, я же только вчера виделся с ним! – изумленно воскликнул я.
– Часа в три или четыре пополудни его хватил удар.
– Ах…
Я забежал домой за тростью и шляпой и поспешил вслед за служкой.
Когда я прибежал в церковь, старик Чэнь уже лежал на деревянной доске, переодетый в чистую одежду. Двое молодых людей стояли рядом и оплакивали покойного, а пастор монотонно читал молитву. Слов было почти не разобрать, я услышал только: «Господи, помилуй душу усопшего».
Я смотрел на мирно лежащего старика, и мне казалось, что он просто крепко заснул, в его виде не было ничего пугающего. Из-за этого на душе у меня было как-то спокойно и совсем не горестно.
Пастор спросил, что я думаю по поводу похоронного обряда, и я сказал:
– При жизни он искренне верил в бога, пусть и погребен будет по католическому обычаю.
Пастор, разумеется, одобрил мое решение, и мы назначили похороны на следующее утро.
Я одолжил у служителей церкви маленький бамбуковый фонарь в дорогу и попрощался с пастором. Едва я вышел за дверь, как из церкви выбежал какой-то человек и протянул мне свежеотпечатанный листок бумаги. Я поднес листок поближе к свету фонаря. Сверху по горизонтали были напечатано: «новопреставленный». Ниже посередине шло имя покойного – «Чэнь Баолу». По бокам по вертикали были напечатаны следующие слова: слева – «братья и сестры», а справа – «помолимся за него». Видимо, они решили, что я тоже католик, и потому дали мне этот листок. Я засунул его в карман.
Когда я вернулся к школе, в деревне уже пробили третью стражу. Так как завтра нужно было рано вставать, я поскорее лег в постель, но в итоге ворочался с боку на бок и не мог уснуть. Чем больше я старался избавиться от лезущих в голову путанных мыслей, тем хуже у меня это получалось. В итоге я стал думать о тех словах на листке – «помолимся за него» – и пришел в окончательное замешательство.
О чем мне молиться? О его счастье? Всю жизнь он мучился, и вот, наконец, обрел покой – в этом и есть его счастье! Молить бога помиловать его, простить ему грехи? Да какие у него грехи? Вся его жизнь состояла из страданий и крушения надежд. Если бы даже бог вздумал еще сильнее наказать его, вряд ли бы он нашел такое наказание.
Для заглавной иллюстрации использовано фото China Partnership.
Вам понравилась наша статья? Поделитесь ею в соцсетях (достаточно кликнуть на иконку внизу страницы).
Если вы хотите быть в курсе наших публикаций, подписывайтесь на страницу Магазеты в facebook, vk, instagram, telegram и наш аккаунт в WeChat — magazeta_com.
