Феномен хуацяо. Почему китайские эмигранты не боятся возвращаться на родину

Для того, чтобы построить гармоничное общество, сделать Китай великим и возродить «великую китайскую мечту», более известную как 中国梦, нужны люди, их посильный вклад и участие в будущем китайского народа. Ведь любой китаец, даже сменивший гражданство, всё равно остаётся если не гражданином КНР напрямую, то совершенно точно формирует этот особый «китайский мир», имеющий не только абстрактные философские границы, но и весьма чёткое отражение в реальности. Как воспринимают китайцы сограждан, решивших “пора валить” и укативших на тракторе за границу? И как формируется образ китайской эмиграции сегодня?

Как быть хуацяо

В разных словах, которыми называют своих уехавших за рубеж сограждан китайцы, легко запутаться, как, впрочем, и в судьбах этих людей. Так, концепт хуажэнь (华人 huárén) является наиболее широким, включающим вообще всех этнических китайцев, проживающих где угодно и сколь угодно долго. Под хуацяо (华侨) же обычно понимают общность китайских эмигрантов и каждого из них в частности, иногда уточняя, что хуацяо – этот те, кто получил зарубежное гражданство. А иногда и не уточняя, потому что по легенде китайское правительство не признаёт выход своих подданных из гражданства и рекомендует не сообщать о наличии второго гражданства. И даже если все формальности улажены, свой хуажэнь-китаец становится на гражданином другой страны, а просто заморским хуажэнь (海外华人 hǎiwài huárén), то есть китайцем, проживающим за границей.

Для запутавшихся есть и строгие рамки закона: в КНР действует нормативный акт под названием «Закон защиты права и интересов живущих в КНР членов семей хуацяо (китайских эмигрантов)» (中华人民共和国归侨侨眷权益保护法), гарантирующий права и определённую защиту. По этому документу к хуацяо относятся граждане Китая, получившие ВНЖ после двух лет проживания за рубежом с нахождением в той стране более 18 месяцев, а также проживающие за рубежом более 30 месяцев. Часто ставится акцент на том, что человек, долго проживший за границей по работе или учёбе не может считаться хуацяо, но на деле все краски и различия оказываются перемешаны.

Подавляющее большинство хуацяо связаны со странами Азии – 21 млн человек (83.7%), при этом преимущественно в Индонезии, Таиланде и Малайзии. Этим объясняется тот факт, что концепт хуацяо в Европе не так широко известен. Первый этап китайской эмиграции приходился на 618 -1270 годы, когда эмиграция была связана с развитием торговли: бизнесмены воспользовались относительной неразвитостью юго-восточной Азии и переехали в страны этого региона в целях урвать свой кусок. Наибольшее количество хуацяо – среди гуандунцев (54%), уроженцев провинций Фуцзянь (25%) и Хайнань (6%). По примерным подсчётам сегодня в мире проживает почти 40 млн людей, причисляющих себя к хуажэнь (или, по крайней мере, причисляемых официальной статистикой КНР).

Полезные сограждане

Для консолидации широких кругов общества в медиа сегодня ощутимо поддерживается позитивный образ китайцев, покинувших родину по тем или иным причинам, но остающихся «своими». Мало ли какие исторические перипетии повлияли на жизнь простых людей, – их всегда можно понять и простить, и принять обратно в ряды хуажэнь и рассчитывать на их поддержку. Иногда можно встретить высказывания лидеров общественного мнения о том, что даже сменившие гражданство эмигранты – это же наши хуажэнь, только когда-то по политическим причинам «заблудшие», «отколовшиеся», но оттого не менее «свои». Ведь в бушующем океане событий бывает непросто сориентироваться, а кто старое помянет, тому, как известно, глаз вон.

Ещё Лао Шэ (1899-1966) использовал термин хуацяо для описания двух типов китайских студентов, обучающихся в Англии. А другой писатель прошлого столетия, Чжоу Эрфу (周而复, 周祖式) писал о том, что «мы не должны так низко оценивать хуацяо, ведь за границей они сталкиваются с трудностями и давлением» и выражают патриотические чувства ещё сильней, чем торгово-промышленные круги внутри КНР. Нельзя забывать и о том, что в понимании современных китайцев потомки эмигрировавших сограждан – тоже самые настоящие китайцы. Есть мнение, что это связано с понятием сыновьей почтительности и с культом предков.

Я живу в Сямэне, и здесь тема хуацяо проявляется буквально во всём. Во-первых, градообразующее предприятие – Сямэньский университет – было основано на деньги известного малазийского эмигранта Чэнь Цзягэна (陈嘉庚, 1874—1961), безмерно почитаемого сегодня. Университет страшно гордится тем, что недавно открыл и собственный кампус в Малайзии, укрепив значение вклада хуацяо в развитие не только исторической родины, но и вообще всех стран, где они проживают. Во-вторых, целые кварталы города были построены именно вернувшимися из-за границы хуацяо, которые в те времена, по свидетельствам историков, приезжали обратно в Китай целыми семьями и бизнесами. Поэтому и жили они – отдельными кварталами, отстроенными на их деньги и в европейском стиле преимущественно. В городе есть Музей хуацяо, Университет хуацяо, больницы, школы, садики, гостиницы и рестораны хуацяо. Заведения с подобными названиями можно найти и в других городах, особенно в южном Китае.

Традиционно “возвращенцы” привозили с собой в Китай разнообразные плюшки в виде культурных и научных проектов и разработок, полезных связей и, самое прозаическое, чистого капитала. Помогали родине и те, кто по тем или иным причинам не мог приехать лично. Поэтому information delivery service (aka пропаганда) сегодня регулярно рассказывает о «притоке мозгов» из-за рубежа обратно в Китай, муссируя истории о том, как, например, глава семейства некогда принял вынужденное решение перебраться в Канаду, потому что финансовое состояние семьи было в опасности. Там, в Канаде, выросло новое поколение молодёжи, принадлежащей “китайскому миру”, заодно получившей отличное образование и успешно построившее бизнес по европейским канонам, умеющее работать в международном сообществе. И вот теперь, увидев, что Китай становится великим, внук эмигранта принял очевидное решение – пора возвращаться домой. И приумножить духовное и материальное богатство Отечества.

Концептуальные тонкости

Интересно, что в контексте судеб знаменитых хуацяо в Китае широко почитается образ Сунь Ятсена, немалую часть жизни проведшего вне Китая. Всячески подчёркивается его многолетний опыт жизни за рубежом и связи с нужными людьми за границей. Но при прямом вопросе китайцы затрудняются определить его хуацяо-статус. Можно услышать и мнение, что Сунь Ятсен вовсе не был эмигрантом, а просто ездил в затяжные бизнес-поездки, привлекая иностранный капитал в Поднебесную. Это ещё раз подчёркивает крайне размытое значение концепта, сегодня широко используемого для массового распространения идеи принятия в свои круги полезных людей.

Ненавязчивое оправдание политики привлечения нужных людей сквозит и в официальных рядах: на партийное собрание молодых специалистов обязательно пригласят хуацяо, которых расскажет, как хорошо его семье теперь живётся в Китае или как они хотят перебраться в активно развивающийся Китай. Впрочем, так и есть. Особое отношение к эмигрантам проявляется и, например, в системе образования КНР, где сегодня существуют разного рода привилегии для студентов-хуажэней из-за рубежа: специальные программы стажировки, стипендии и бюджетные места. В некоторых компаниях работают планы трудоустройства эмигрантов-возвращенцев. В этом контексте вспоминается и недавняя новость о запуске проекта «Пора домой» для российских студентов зарубежных вузов.

Немного наблюдений

Отношение к эмигрантам, которое я вижу в китайском обществе сегодня, подогреваемое политическим курсом на примирение с реальностью и принятие хуацяо как вынужденных переселенцев или оступившихся детей, гордость за их достижения, резко контрастирует с тем, что я читаю и слышу о наших согражданах, «сваливших из Рашки». Насколько мне известно, в современной России нет термина, которым вообще можно было бы выразить подобный градус тепла в отношениях к (бывшим) согражданам, – я говорю про феномен хуацяо.

Однако, невооружённым глазом видно, что в радушном и принимающем Китае даже десять раз вернувшийся обратно хуацяо навсегда останется своеобразным лаоваем, вечным чужаком, пусть даже язык и внешность его совершенно не отличается от сограждан. По образу жизни такие люди крайне редко полностью адаптируются к исконно китайским реалиями, продолжают общаться с лаоваями и в частных беседах признаются, что с трудом интегрируется в китайское традиционное общество, несмотря на старания государства.

Для заглавной иллюстрации использовано фото американской сборной по математике, которая состоит в основном из хуацяо. Источник: twitter@IMO2017Rio.

Если вам понравилась статья, пожалуйста поставьте лайк и поделитесь ею с друзьями.

Хотите быть в курсе наших публикаций по теме, подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзене страницу Магазеты в facebook, vk, instagram, telegram и наш аккаунт в WeChat — magazeta_com.