— Российская и китайская исторические версии про Благовещенск и Амурскую область – неодинаковые, — воскликнул он, приведя меня в изумление. Он говорил моими же словами, хотя мы познакомились только вчера и еще не разговаривали на эту тему.
– Один китаец, — продолжал он, — работал в русской школе и услышал как учитель истории рассказывает детям про российско — китайские отношения. Совсем не так, как рассказывают в Китае.
В его словах чувствовалось и какое-то возмущение.
Все произошло довольно неожиданно. Я посещал курсы повышения квалификации при нашем педуниверситете, которые организовала кафедра РКИ (русский язык, как иностранный). И организатор курсов попросила меня, как, впрочем, и всех участников курсов, после их завершения рассказать о впечатлениях, оставленных курсами и поделиться своим опытом работы. Я решил воспользоваться случаем и обсудить вопрос, который давно не давал покоя не только мне. Для этого нужно было хорошо подготовиться, и я поехал к знакомому китайскому студенту, который уже 4 года учился в нашем педуниверситете.
Вопрос был следующим: почему Нерчинский договор 1689 года, который был подписан русскими по принуждению, когда 15 тысяч манчжур окружили г. Нерчинск, в котором находились русские дипломаты с 2000-м войском, китайцы считают справедливым, а Айгуньский договор 1858 года, когда граф Н.Н. Муравьёв-Амурский без войска в окружении только самых близких соратников приехал в г. Айгунь, считают несправедливым?