Ши Тешэн

Ши Тешэн родился в 1951 году в уезде Чжо (ныне г. Чжочжоу), провинции Хэбэй, в 16 лет он заканчивает школу уже в Пекине и через 2 года его, как и 17 миллионов других молодых городских соотечественников, отсылают «В горы и сёла» на «трудовое перевоспитание» в рамках Культурной революции. Ши направляют в уезд Яньчуян провинции Шэньси, где он работает на заводе.

В 20 лет Ши теряет подвижность обеих ног (по одной версии в результате производственной травмы на заводе, где он работал, по другой — в автомобильной аварии). Он возвращается обратно в Пекин, где для него наступает долгий и мучительный период привыкания к новой жизни в коляске. С 1974 по 1981 гг. он работает на пекинском заводе по строительству дорог «Синьцяо», в этот же период он начинает писать.

В 1979 выходит первый рассказ «Профессор юриспруденции и его супруга», его работы начинают печатать, Ши пишет много рассказов. В 1982-83 гг., два года подряд он получает Всенациональную премию в области малой прозы за рассказы «Мой далёкий Цинпинвань» и «Звёзды для бабушки» ^[1]. Это его первое литературное признание (если не считать первого места на школьном конкурсе сочинений, когда Ши было 10 лет), однако, он очень сожалеет, что его мама, умершая двумя годами ранее, не видит успехов сына, о чем пишет во многих своих рассказах, в том числе и в знаменитом эссе «Я и парк Дитань». В 1983 он вступает в Союз писателей Китая.

Рассказами Ши не органичивается, в 1987 году по сценарию, написанному Ши Тешэном и Линь Хунтун, выходит фильм «Смерть и девушка» ^[2], в 1991 — «Жизнь как натянутая струна» ^[3], который был включён в конкурсную программу Каннского кинофестиваля 1991 года ^[4], однако наград не получил.

Многие признают, что «Я и парк Дитань» — одно из лучших эссе китайской литературы 20 века ^[5], и я с этим утверждением соглашусь. Это эссе — внутренний монолог автора, его исповедь, в которой он не старается быть лучше, чем он есть, он просто ищет внутри себя причины жить дальше после страшной травмы, оставившей его парализованным. Его обжигающая честность очень трогает, ведь требуется немало мужества, чтобы заглянуть себе в душу, не обманывая себя, и перенести свою историю, как она есть, на бумагу. А Парк Дитань для Ши Тешэна — как колодец для героев Мураками: туда уходят ото всех, чтобы найти себя.

В 1998 году во время шумихи вокруг Нобелевской премии по литературе в одной из статей информационного агентства «Синьхуа» Ши Тешэн, Мо Янь, Юй Хуа, Су Туи и Ван Аньи были указаны в качестве современных китайских писателей, достойных высокой награды ^[6], тем не менее, у жюри Нобелевского комитета по присуждению премий в области литературы было свое мнение на этот счет, и премию в итоге получил португальский писатель Жозе Сарамаго. Вся эта история только лишь подтвердила, что Ши Тешэн — национально признанный автор, успевший внести весомый вклад в новейшую литературу Китая.

С 1998 года Ши страдает тяжёлым заболеванием — почечной недостаточностью, и чтобы выжить, ему необходимо три раза в неделю проходить процедуру гемодиализа ^[7]. Несмотря на тяжелое состояние, о своих недугах он говорит с иронией «Мои болезни — моя работа, а пишу я в свободное от работы время» ^[8].

По словам близкого друга Ши, Чэнь Цуня, из-за болезни он может позволить себе заниматься любимым делом лишь пару часов несколько раз в неделю. Возможно поэтому каждое его слово — ёмко и на своём месте.

В 2006 году, после трёх лет напряженного труда, Ши Тешэн завершил свой роман «Мой путь к Дин Ю» — это история духа, который на своём пути переселяется в Адама, праотца людей, самого автора и, наконец, главного героя — Дин Ю. Роман сразу же получил одобрение критиков и принят публикой.

«Написать роман — задача для него крайне тяжёлая. Всё равно, что бедняку собирать деньги на свой дом. Наконец он купил свой дом, и к нашей радости, дом большой и достойный» ^[9], — говорит Чэнь Цунь о работе автора над произведением.

Ши Тешэн — человек удивительной силы и мужества. Он сам более тридцати лет прикован к инвалидной коляске, кто, как не он имеет право рассказать миру, каково идти по жизни с бременем физической неполноценности. Его произведения гармоничны и мягки, они учат мудрости, горькой мудрости, заработанной в результате тяжелых жизненных испытаний, когда человека ставят перед выбором — озлобиться и сдаться, или найти в себе силы понять и принять жизнь такой, какая она есть.

Его работы переведены на английский, немецкий и русский языки.

На русский язык был переведён его рассказ «Жизнь как натянутая струна» в сборнике «Современная китайская проза» (СПб, 2007), перевод выполнен Митькиной Е.И. ^[10]

Глава из эссе «Я и парк Дитань»

Я только сейчас понял, как трудно было моей маме, когда я в одиночку сбегал в парк.

Она была не из тех матерей, что слепо любят своё дитя, но не понимают его. Она знала, какая тяжесть у меня на сердце, знала, что не стоит удерживать меня в четырёх стенах, знала, если я буду всё время сидеть дома, будет только хуже. Но всё-таки она переживала за меня: как я там один целыми днями в заброшенном парке, о чем я думаю? В те дни я был на пределе и часто в бешенстве уходил из дома, а когда возвращался из парка — замолкал сам не свой. Мама знала, что лучше меня не расспрашивать, она колебалась в нерешительности и всё же не осмеливалась задавать мне вопросы, на которые у неё самой не было ответов. Она догадывалась, что я не хочу , чтобы она ходила со мной, поэтому никогда и не просилась, зная, что мне нужно побыть одному, пройти этот этап. Она не знала лишь, как долго этот этап будет длиться, и чем это всё закончится. Каждый раз, когда я начинал собираться, она молча помогала мне, усаживала меня в коляску и смотрела, как я выруливаю из двора, зачем? Тогда я еще об этом не задумывался.

Однажды, выехав из дворика, я что-то вспомнил и повернул обратно. Я увидел, что мама по-прежнему стоит на том же месте и в той же позе, вглядываясь за угол, куда я завернул. Она даже не сразу заметила, что я возвращаюсь. Когда мама провожала меня в следующий раз, она сказала: «Иди, разомнись немного, почитай книжку в парке, я считаю, это на пользу». Много лет спустя я услышал то, чем действительно были эти слова: так моя мама утешала себя, это была тайная молитва для неё и просьба, мольба, наставление для меня. Только после того, как мама скоропостижно ушла из жизни, я задумался, как она тревожилась, не находя себе места, в долгие часы моего отсутствия. Теперь я знаю, насколько она мудра и терпелива: после одиноких дней наступали ночи, бессонные ночи вновь сменялись днями, всё это время она думала, размышляла и для себя решила: «Я не могу запретить ему выходить из дому, его жизнь — это его жизнь, если с ним что-нибудь и случится в этом парке, мне придется пережить и это». Я думаю, в те далекие дни моя мать была готова к самому худшему, но она никогда не упрекала меня : «А обо мне ты подумал?». Я и правда о ней не думал, в то время ее сын был слишком молод, слишком занят собой, чтобы думать о ней. От ударов судьбы у него шла кругом голова и он искренне считал себя самым несчастным человеком на земле, он не знал, что несчастье сына для матери всегда тяжелей вдвойне. У неё на руках был 20 летний сын с поперечным параличом, и это был её единственный сын. Она бы с радостью предпочла, чтобы паралич был у неё, а не у сына, но в таких вещах другого не заменишь. Она думала лишь о том, чтобы её сын жил дальше, а там и самой умереть не страшно. Она твердо была убеждена, что для человека просто жить — существовать — мало, что у сына должна быть своя дорога, которая приведет его к счастью, но, к сожалению, никто не может ручаться, что сын в конце концов свою дорогу найдет. Она была самой несчастной матерью из всех живущих.

Как-то раз в беседе со своим другом, тоже писателем, я задал ему вопрос, ради чего он начал писать? Немного подумав, он ответил: «Ради своей матери, чтобы она мной гордилась». У меня сжалось сердце и я замолк. Я вспомнил, что подтолкнуло меня написать мой первый рассказ, я не мог похвастаться тем же ответом, хотя у меня и были подобные мысли, если вдуматься, среди прочих других причин мама была одной из самых главных. Мой друг спросил: «Думаешь, прозаично до пошлости?». Я покачал головой, про себя подумав, что это отнюдь не пошло, боюсь, это даже слишком естественно. «Я тогда очень хотел прославиться, — продолжил мой друг, — чтобы моей маме все завидовали». «Он куда честней меня, — подумалось мне — и счастливей: у него жива мама. Да и его матери повезло — у неё не было парализованного сына, а иначе всё было бы не так просто».

Когда мой первый рассказ был опубликован, когда я впервые получил премию, мне так хотелось, чтобы мама была жива. Я не мог оставаться дома один и целыми днями пропадал в парке, в моем сердце царили тоска, горе и обида. Я изъездил весь парк, но всё никак не мог понять: почему мама не могла пожить на два года подольше? Почему, когда её сын, казалось, вот-вот нащупает свою дорогу, она вдруг не выдержала? Неужели она пришла в этот мир только лишь затем, чтобы заботиться и тревожиться обо мне, а не разделить со мной радость? Она покинула меня, когда ей было всего 49! Я ненавидел весь мир, я ненавидел бога. Позже, в эссе «Акация» я написал: «Я сидел под деревом в парке и думал, закрыв глаза: „Почему господь так рано забрал маму?“ Я просидел очень долго, и вдруг расслышал неясное: „Она слишком много страдала, господь увидел это, и забрал её к себе“. Мне словно полегчало, я открыл глаза и увидел как ветер гуляет по деревьям». Парк, о котором я писал — мой Дитань.

И только сейчас, после всего пережитого я вижу прошлое ясно, страдания моей матери и её величие глубоко проникли в самое моё сердце. Наверное, господь был прав.

Туманным рассветом , потом под палящим дневным зноем, я всё тихонько катил по парку коляску, а в голове крутилась только одна мысль: мамы больше нет. Под старым кипарисом, на траве у развалин стены, в послеполуденном стрекоте насекомых, в сумерках, когда птицы возвращаются в гнёзда, я всё думал об одной и той же фразе: «А мамы больше нет». Я наклонил спинку кресла и прилег, дожидаясь заката в полудрёме, выпрямился. Так, выпрямившись по струнке, я отупело просидел до тех пор, пока парк не погрузился во тьму, а потом постепенно всё залилось лунным светом. Только тогда я ясно осознал, мама больше никогда не придет в парк искать меня.

Бывало не раз, я так долго торчал в парке, что мама приходила меня искать. Но когда она шла в парк, она не хотела, чтобы я её заметил, ей просто хотелось знать, что я в парке, и со мной всё хорошо, тогда она тихонько поворачивалась и шла домой. Я видел несколько раз её удаляющийся силуэт. А ещё я видел как она оглядывается по сторонам, ища меня. У неё слабое зрение, и она ищет меня, щуря глаза, как ищут глазами в море маленькую лодку. Я уже смотрю на неё, но она меня не видит, дождавшись, когда мы встречаемся глазами, я отвожу взгляд, через некоторое время я снова поднимаю голову и снова вижу, как её тень медленно исчезает. А сколько было раз, когда она меня не могла найти, я и знать не знал. Однажды я сидел среди кустарника, заросли были довольно густые, и я видел её, а она не могла меня найти. Она шла одна по парку, прошла мимо меня, прошла место, где я часто бывал, то в растерянности замедляя шаг, то снова ускоряя. Я не знал, сколько времени она уже меня искала и сколько еще будет искать, сам не знаю почему, я решил не окликать её, но это не было игрой в прятки, как в детстве. Может, это были упрямство и стыд взрослеющего молодого человека? Как бы то ни было, сейчас я горько об этом сожалею и абсолютно не горжусь своим поступком. Я хочу предостеречь всех юношей, не будьте упрямы со своими матерями, и тем более не стыдитесь их. Я это понял, но для меня было уже слишком поздно.

Желание сына, чтобы мать им гордилась — довольно естественное, даже естественное настолько, что корыстное «хочу прославиться» приобретает совсем другую форму. Когда улеглись эмоции от получения премии, я уверился, что по крайней мере в одном я ошибся: дорога, которую я для себя нашёл с помощью ручки и бумаги, вовсе не та, что желала для меня мама. Месяц за месяцем, год за годом я проводил в парке, и всё это время думал: а что же за дорогу для меня хотела она? Мама не оставила мне ни глубокомысленных нравоучений, ни наставлений, которым я должен следовать. После того, как мама умерла, её нелёгкая судьба, непоколебимая воля, любовь, которую она никогда не выставляла напоказ, с течением времени всё глубже и отчетливей отпечатываются во мне.

Как-то раз, когда октябрьский ветер ворошил опавшие лисья, я читал книгу в парке и услышал разговор двух пожилых людей, прогуливающихся неподалеку: «Вот уж не думал, что парк такой огромный». Я отложил книгу в сторону и задумался, сколько дорожек исходила в волнении моя мама, ища своего сына в таком большом парке? По прошествии многих лет я осознал одну вещь: я оставил след от своей коляски в каждом уголке этого парка, но где бы я не проехал, везде есть и следы моей матери.

1. http://baike.baidu.com/view/39292.htm?fr=ala0_1_1[↩]
2. http://ipac.hkfa.lcsd.gov.hk/[↩]
3. http://en.wikipedia.org/wiki/Life_on_a_String_%28film%29[↩]
4. http://www.festival-cannes.com/en/archives/ficheFilm/id/78/year/1991.html[↩]
5. http://www.china.org.cn/english/culture/58482.htm[↩]
6. http://www.ng.ru/style/1999-09-30/knr.html[↩]
7. Гемодиализ — метод внепочечного очищения крови при острой и хронической почечной недостаточности. Во время гемодиализа происходит удаление из организма токсических продуктов обмена веществ, нормализация нарушений водного и электролитного балансов http://ru.wikipedia.org/[↩]
8. http://baike.baidu.com/view/39292.htm?fr=ala0_1_1[↩]
9. http://www.china.org.cn/english/NM-e/154246.htm[↩]
10. http://orient-new.pu.ru/teacher/mitkina.php[↩]